А он-то, наивный, полагал, что бессмертные могут как-то влиять на погоду в мире, даже на климат!.. Ну, дурак бы, что уж тут, дурак. Хоть и дожил до четырёх сотен лет с большим гаком, не научился делать правильных выводов, и не избавился от чувства собственной значимости… ну ладно, пусть даже не совсем собственной, а… расовой, так сказать. Однако вот, неопровержимый факт: ничего экстраординарного и суперглобального по негативному влиянию в сфере общей жизни не умирающих по-нормальному не происходило – Сбор явственно, хоть очень постепенно, шёл на спад, никакой массовой гибели предбессмертных более не наблюдалось, а морозило здесь, в  Штатах, опять не по-детски. По-сибирски прямо морозило, Дункан поёжился, поправил отороченный мехом капюшон, поглубже сунул руки в карманы куртки, и свернул в парк. Не любит его что-то Америка в последние годы, впрочем, и он ей изменяет напропалую с европейскими и азиатскими странами.
Кстати, о птичках… в висках неприятно засвербело, почти засвиристело Зовом, заставив МакЛауда нахмуриться и завертеть головой, он пошёл быстрее, невольно спихивая капюшон на затылок, и почти сразу же – что такое несколько десятков шагов? – увидел ярко-рыжую девушку, сидящую на лавке неловко, ненадёжно, как нахохленная птаха на проводе. Фонило от неё, да как! Со всей энергией молодости, как говорится. И бормотала что-то она точно так же – энергично и возмущённо, но что именно, шотландец расслышал, подходя, лишь к концу фразы. По-русски, кстати, сказанной.
– Заслужила, заслужила, – на том же языке почти без акцента, резко разворачиваясь, мимопроходящий Мак неожиданно сцапал девицу под локоток, слегка вздёргивая. – Пошли-ка отсюда, красавица, да поскорее, не то кто-нибудь заинтересуется, кого ты так кроваво зарезала только что. А оно нам надо?

Упала она!.. – упорно, но аккуратно тащивший девицу от лавки Дункан внутренне то ли возрыдал, то ли ржанул. – В лужу крови, что ли? Видимо, совсем свеженькая… покойница. Вот ведь счастье опять привалило, ну надо же! И в который раз примерно один и тот же сценарий повторяется? – у МакЛауда клубом морозного пара невольно сорвался с губ обреченный вздох. – Карма у меня такая. О, господи…
Господь, правда, сегодня их явно слышал – редкое, редкое везение! – потому как впервые слышанный Зов, видать, здорово ошеломил её, и девчонка выходила из вполне объяснимого ступора небыстро, очень постепенно, самые важные первые секунды весьма своеобразной встречи послушно семенила туда, куда увлекал её под локоток горец, и, опомнившись, пихаться начала только через десяток шагов. Нет, ну оно же понятно, юная девушка, мама её, наверное, учила, что и разговаривать с незнакомцами на улице неприлично порядочным барышням, а тут какой-то совершенно неизвестный здоровый дядя в уголок, понимаешь ли, поволок. В аккурат под растерянный возглас «Мужчина!..», не дожидаясь, пока девчонка вообще завопит паническое «Караул!», Мак обнял её, забирая в надёжную охапку, и ворчливо отозвался, зная, что именно этот тон способен женщину успокоить:
– Да мужчина, мужчина. Уже четы… много лет, как мужчина. Потому и хочу тебя отсюда увести туда, где не так ветрено и холодно.
И где не настолько людно, – но вслух, естественно, он этого не сказал, не хватало ещё, чтоб рыженькая его за маньяка окончательно приняла.
– Говорю, и по-русски, и по-французски, и… много ещё как, – сохраняя ту же ворчливую интонацию и цепко поглядывая поверх её плеча на парковые дорожки центральной аллеи, добавил: – Но, может, обсудим мои лингвистические способности в более подходящем месте? А то как-то... люди, знаешь ли, обычно удивляются, увидев у кого-то выходное пулевое отверстие на спинке куртки.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-04-03 13:57:13)

Ну вот. Закономерно – испуг переходит в гнев, совершенно нормальная, здоровая реакция, Дункан ей порадовался. Ещё бы скоростя этих психических метаморфоз повыше – вообще бы красота, можно бы и не волноваться за девчонку, выживаемость в новых условиях существования ей была бы обеспечена. Ладно… сделаем скидку на то, что потрясение первой смерти всегда оказывается чересчур сильным, выбивающим всякую опору из под ног, кубарем опрокидывающим привычный мир.
Не порадовало, правда, что эта егоза завертелась в его объятиях юлой, пытаясь, естественно, без особого успеха, разглядеть ущерб, нанесённый любимому и дорогому, во всех смыслах, предмету одежды. Вот ведь женщина! Целость и сохранность собственной спины её озаботила меньше. – Мак мысленно возвёл очи горе, а фактически стиснул объятия крепче, чтоб не вырывалась, привлекая внимание показавшейся (покуда вдали) пожилой леди с рыжим коккер-спаниелем, и как бы нечаянно прикрыл дыру в той самой обрёванной уже куртке по-мужицки широкой ладонью. 
Ух ты, она ещё и ножками топочет! – искренне восхитился рассерженной рыженькой шотландец, не особо-то ослабляя охапку, и, слегка обидевшись на «бугая», эдак интимно-укоризненно пробормотал на симпатичное, порозовевшее от злости и мороза женское ушко:
– Нельзя нам тут «стой», люди смотрят. А куда и зачем я тебя тащу, я уже объяснил. Тебе переодеться надо и вымыться, чаю, может быть, горячего выпить, успокоиться. Или у тебя есть какие-то другие соображения и срочные дела? Есть, нет? Тогда потопали, – решил он за неё, не дожидаясь ответа, ибо разумных предложений на этот счёт дождаться надежды не было.

Бог им обоим опять помог – прям он сегодня расщедрился на всяческие помощи и послабления, не иначе, Господь Вседержитель примерил сегодня килт… или косоворотку, а может, даже и то, и другое сразу – девица расслабилась, перестала пихаться, вырываться, вертеться, и пошла, куда её вели. Не на бойню же вели, чай… а могли и туда, на минуточку, очень даже запросто. Не понимала рыженькая, что ей, с самого начала её новой жизни, крупно повезло… ведь не было слишком большой нескромностью со стороны Дункана МакЛауда так думать? Митос уже столько десятков или сотен раз поизгалялся насчёт врождённого паладинства одного отдельного горца, что, спасая очередную девицу, шотландец чувствовал лёгкую неловкость, чуть ли не стыд вместо глубокого удовлетворения. Вот до чего доводят насмешки уважаемых старших… старейших!
Шагали они в обнимку в правильном направлении, между прочим, очень верной дорогой – к автостоянке. Там стояла припаркованная Дунканом машина, напрокат взятая, а он-то, кретин, ещё сомневался – может, отдать должное здоровому образу жизни, да побегать по городку пешком полтора-то дня. Вот и пригодилась сейчас аккуратненькая «Toyota Camry». В самом деле, не в такси же девчонку совать такую? Хоть и темнеет, но таксисты – ребята ушлые, кровищу на куртке в любых сумерках разглядят. А зачем нам неприятности с полицией?..
Сняв руку с девчонкиных плеч, но не отпуская её руки, Мак брелком разблокировал замок, обошёл почти симпатичного рыжика, и её разворачивая, открыл перед девицей дверцу машины:
– Прошу, барышня, – сказал он и спохватился – да полно, обращаются ли сейчас так к русским девушкам, или это обращение сгинуло ещё в послереволюционную эпоху?

Хорошая девочка, – наблюдая за тем, как некапризно, да нет, даже безропотно, ныряет в салон автомобиля рыженькая, почти умилился Дункан, пристёгиваясь ремнём на водительском сиденье. – Хорошая девочка, именно тем, что поступает так, как хорошие девочки делать не должны.
Но всё же на свете настолько относительно!.. Вот если бы она сейчас начала корчить из себя благовоспитанную недотрогу, бросать правильные, но совершенно неуместные тут и теперь фразы типа «Я не такая, я жду трамвая!», горец её вряд ли похвалил бы и поблагодарил.
Хорошие девочки идут в рай, а плохие – куда захотят, – заводя машину, припомнил Дункан старую пословицу. В рай он эту рыжую русскую хулиганку отпускать не хотел – успеется ещё, не сейчас. Значит, она пойдёт, куда захочет. Но потом, после получения некоторого инструктажа и набора необходимых навыков.
Вырулив со стоянки, Мак покосился на завозившуюся активнее девицу. Её вполне ожидаемый вопрос звучал бы сурово, а взгляд исподлобья казался бы грозным, если бы вздёрнутый нос в тёмных веснушках при этом не шмыгал предательски: насморк, как шотландец успел узнать за четыре с лишним века – единственная болезнь, которая даже бессмертных не обходит.   
Вот нам только простуды не хватало…
– Причина в том, – выезжая на тенистую улочку, спокойно и негромко произнёс МакЛауд, – что тебя, как я понял, недавно убили. И, нет, ты не призрак, сквозь людей и стены проходить не сможешь, а я не ангел, присланный по твою душу. Я всего лишь такой же, как ты. И когда-то меня тоже убили… впервые.

– Увы, я не ангел, у меня нет крыльев, – взглянув опять искоса на деву, размякшую то ли от новостей, то ли от мечтаний (ага, самое время для них!), брякнул Дункан, невольно цитируя литературный шедевр об одном преинтереснейшем товарище, знавшем 400 сравнительно честных способов отъёма денег у населения. Вполне, кстати, может быть, что их собрате, поскольку в финале первого романа ему перерезали горло, а во втором он, тем не менее, оказался жив-живёхонек, по-прежнему мечтая о Рио, где все ходят в белых штанах. Осознав-таки процесс цитирования и решив предаться  ему до конца, Мак добавил весьма даже к месту: – Но я чту уголовный кодекс. 
И ведь, в самом деле, чтил, и не только его… да, вот, кстати, о кодексах, законах и правилах… самое время начать просветительские лекции о том, как дальше жить да быть. Краткий курс молодого бойца, так сказать. Хотя какой из этой малявки боец, господи помилуй!.. – сворачивая в новый переулок, горец снова вздохнул, почти сердито сузив глаза, второй ожидаемый вопрос девушки натурально огрел его по затылку, но руки на руле не дрогнули.
В который раз я это делаю? В который раз? Не сосчитать… но я же не могу её учить, Ватарэ… бог мой, эмансипация и до бессмертных дошла, повально женский контингент пошёл среди бессмертных, видать, дамы не только хоккей и штангу они сделали родными видами спорта, но и в рубке голов вынуждены догнать мужеский пол и перегнать. Прогнило что-то?..
Ладно, размышлять сейчас надо не об этом, а об этом – не сейчас.
– Дальше у тебя будет очень долгая жизнь, – негромко ответил он, бросив невидящий взгляд в лобовое стекло, – но только если ты постараешься её сберечь и отвоевать. Сказок, как ты, взрослая девочка, понимаешь, не бывает, для нас тоже предусмотрен эволюционный механизм, обеспечивающий выживание сильнейших и лучших. Мы не умираем от старости, болезней, не умираем надолго от отравлений, ранений, для людей несовместимых с жизнью… мы вообще не умираем ни от чего, кроме отрубания головы. Оно убьет тебя навсегда, а не так, как выстрел в сердце сегодня, – кивнув на перепачканный кровью перед куртки с дырочкой от пули, обернувшийся шотландец цепко глянул на девчонку. – Готовься к тому, что за твоей хорошенькой головкой начнётся охота. Готовься учиться сражаться.
Куда теперь-то? – до своего номера в мотеле, допустим, МакЛауд её доставит, согреться, вымыться, осознать будет где, а потом? Потом-то куда её такую? Её же первый бесчестный бессмертный оприходует ни за табака понюшку, прирежет, как овечку жертвенную и обезглавит. Хоть здесь, хоть на родине… до родины ей, кстати, ещё добираться надо… а нельзя сейчас, опасно её одну оставлять. Значит, что? С ней остаться? А жена? Ватарэ, допустим, не так беззащитна, базовая подготовка фехтовальщицы у неё все же есть, но… да всё равно не вариант девчонку пасти полгода, не меньше.
Что ж делать-то? С собой в Швецию тащить? Тоже не вариант… на святую землю? Для начала можно, но потом-то?..     
Америка! Америка! – завертелась патриотичная песнь в темноволосой голове. – Судьба к тебе щедра… Кто у нас тут из знакомых, кого можно нагрузить подарочком таким?.. – ответ пришел мгновенно, к счастью, иногда и Дункан МакЛауд мыслил шаблонами, а сегодняшняя ситуация до боли напоминала другую, правда, тогда юной дурочке было восемнадцать, она уродилась американкой и брюнеткой. Дункан почти смущённо улыбнулся воспоминанию – если уж с той строптивицей за пару недель справилась Аманда, то с этой…
Не подведи, старушка.   
...Стань океанам берегом
Из братства и добра.
– Мы пока едем в мотель, потом я отвезу тебя к своей хорошей знакомой, – проинформировал Мак рыженькую.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-04-10 19:50:05)

Она опять окунулась в мечтания, по всей видимости, ишь, глазёнки как заблестели, будто он ей прогулку на карусели посулил, дурочке. – Мак вздохнул, останавливая машину возле мотеля на тихой окраинной улочке, выходя, отпирая дверь перед нежданной гостьей. – Что поделать, совсем глупенькая ещё, да и шок первой смерти по мозгам шибает всем, правда, по-разному. Этой юной леди хотя бы со временем повезло, проклятьем диавольским она свой дар не считает, и на том спасибо. А насчёт избранничества ещё, наверное, мозги вправлять придётся.     
– А? Где Сэм? Какой?.. А, это ты – Сэм? – сообразил наконец Дункан, подняв глаза на девчонку. Что поделать – иногда он действительно становился натуральным шотландским дубом по уровню интеллекта, будем справедливы – Митос не зря дразнился; однако ради той же справедливости надобно заметить, что голова горца в момент внезапного представления друг другу уже оказалась занята совершенно другими заботами – хлопот-то предстояло полон рот. – Ладно, Сэм, будем знакомы, – он улыбнулся как мог приветливо, – Я Дункан. Дункан МакЛауд… – обязательное вообще, но необязательное сейчас пояснение «из клана МакЛаудов» он благоразумно пропустил, зато добавил необходимое: – и я тоже бессмертный.
Ухмылка, возникшая в этот момент, относилась к тому, что фраза получилась уж больно смахивающей на покаянный шаблон общества АА – «Здравствуйте, я Дункан, и я алкоголик».           
– Ты раздевайся потихоньку, – предложил он мягко, махнул рукой, показывая направление, – там ванная, и, кажется, там есть халат. Твою одежду выкинуть придётся, конечно… но пока вымоешься и поешь, я сгоняю, куплю тебе шмотки какие-то на первое время.
Горец окинул юницу оценивающим взглядом (а что сразу плохое-то думать?! – всего лишь прикидывая размер ещё не выбранной одежды!), и метнулся к столику в прихожей, благословляя полезнейшую американскую привычку оставлять в каждом номере толстенный телефонный справочник.
Вот и жёлтые страницы, так… которая тут пиццерия поближе? Ага, вот! – смугловатые пальцы одной руки уже ухватили телефонную трубку, а другой – тыкали в кнопки. – И кофе навынос, отлично!
Заказ Мак сделал коротко и ясно, прислушиваясь к шуму воды, положив трубку на рычаг, как раз в паузу между всплесками, сказал, повысив голос:
– Сэм, откроешь дверь, когда принесут еду? – подобрав и скомкав в тючок окровавленную одежонку, шотландец чуть нахмурился, берясь за дверную ручку. – Только посыльному из пиццерии «Bocconcino», запомнила? И мне. Больше никого не впускай, поняла?
Дверь за ним хлопнула. По привычке МакЛауд прислушался, выходя на улицу; Зова не доносилось.
Славно, – отметил он, отъезжая от мотеля. – Бережёного, конечно, бог бережёт, но, думаю, можно не параноить, вряд ли бессмертные ходят тут толпами.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-04-13 20:48:57)

Один раз по дороге в торговый центр МакЛауд остановил машину и вышел – тючок с простреленной и окровавленной одеждой отправился под крышку первого же мусорного бака в укромном закоулке. Ко второй остановке пригласила яркая вывеска, Дункан припарковался и, не теряя времени даром, направился прямиком в отдел женской одежды, ломая голову, как бы так изящно выкрутиться из ситуации. В принципе, горец умел всё, мог и одёжку по размеру более-менее подобрать – не проблема, другой вопрос, что на мужчину, покупающего не только женскую одежду, но и бельё, посмотрят с недоумением. Впрочем… решение нашлось быстро – если что-то не можешь сделать безупречно, попроси специалиста. Или специалистку. Так что шотландец подошёл к прилавку, явственно помялся, и обратился к молоденькой продавщице, уже сказавшей ему волшебную фразу «Я могу Вам чем-то помочь, сэр?»:
– Понимаете, мисс… у меня… то есть ко мне нагрянула юная родственница. Она, понимаете ли, круглая сирота, – до этого момента Мак и не врал даже, а вот дальше пошёл похожий на правду вымысел: – и сбежала от бойфренда, дурёха. Вот в чём была, в том и сбежала. Хотя… правильно сделала, конечно – ублюдок он, руку на девчонку поднял. С дружками ещё, козлы, найду – убью!.. Но… – тут бывший когда-то актёр бродячего театра стыдливо потупился, – понимаете ли, незадача какая… пока она в автобусе ехала, у неё… э-э… интересные дни начались, нууу… женские. – «Незадачливый родственник» совсем смешался, по-коровьи вздохнул, вертя в сильных мужицких руках кредитку, и обречённо-несчастно взглянул на работницу прилавка: – В общем, бельишко теперь только выбросить. Да и вообще… одежонку прирвали ей бандюги эти. – Дункан якобы заторопился: – нет, потом-то она, конечно, себе все купит, но сейчас ей и досюда дойти не в чем. Помогли бы, а, мисс?
Следующий вздох должен был показать всю глубину его отчаяния, и показал, и помогло. Девчонка оказалась славной – и посочувствовала, и прониклась, и умилилась, так что Маку осталось только растерянно кивать и смущённо улыбаться, глядя на то, как растёт гора покупок. Домой, то есть в мотель, он вернулся, навьюченный пакетами, будто верблюд, даже дверь открыть не смог – руки были заняты. Пришлось позвать на помощь:
– Сэм, это я, МакЛауд. Открывай. 

Девчонка, какая же она ещё девчонка, бог ты мой! – протискиваясь в открытую дверь с ворохом магазинных пакетов, Мак глянул на неожиданную свою соседку по гостиничному номеру. Большущий махровый халат, мягко говоря, был ей очень и очень навырост, но тем именно – просторностью своей – подчёркивая хрупкость и миниатюрность девицы-красавицы. Выглядевшей сейчас уже не жертвой разрушительного стихийного бедствия и удавшегося покушения одновременно, а… да, оставшейся на ночь подружкой.
– Ну-ка, принцесса, иди, облачайся, – охотно отдавая ей оттягивавшие руки покупки, умудрившись ни пакета при этом не уронить, пробурчал Дункан, – Не фиг тут соблазнять ни в чём не виноватых бессмертных шотландского происхождения. Ты в курсе, что выглядишь донельзя эротично? Надо было не документы у посыльного требовать в щёлку, а дверь перед ним открыть нараспашку – вот это бы действенно оказалось куда как. Спорю на что угодно: он бы тогда не только заказанную еду отдал, но и собственную одежду… и мотоцикл, ага. Ты сама-то поела? – крикнул он ей уже вслед. – Мне-то зачем было пиццу оставлять, дурочка… для тебя же заказывал…
За то удивительно короткое время, (всего-то десять минут – вот он прогресс женских нарядов: ни тебе корсетов шнуровать, ни тебе чулочки подвязывать часа по полтора) пока Сэм, как она представилась, мерила обновки и наряжалась, горец успел не только прожевать кусок пиццы – что приятно, с грибами и сыром – попить кофе, для стаканчикового не такого уж отвратного, но и найти в собственном мобильном номер Аманды, отправив ей смс-ку «Надо встретиться у тебя, дело срочное, приеду не один». Так что на явление приодетой барышни он смог обратить уже всё своё внимание, самое благосклонное. Сцепив руки на колене и склонив голову набок, оглядел деушку с пят до рыжей макушки, удовлетворённо прищурился и прищёлкнул языком – глазомер его не подвёл, костюмчик сидел на ладной фигурке, как влитой.
– Хороша ты, хороша, – отметил он, снова непринуждённо и незаметно для себя переходя на русский. – Денежку?.. Какую ещё?.. – тёмные брови приподнялись в удивлении. – А, ты про это… – Дункан беспечно махнул рукой. – Да брось, ерунда. Я не обеднею… ну или ты отдашь, когда разбогатеешь. – В ответ на милую девчачью шпильку (ну куда без них?) он фыркнул: – Прости, сигареты и зажигалку я не донёс, не умею, понимаешь ли, в зубах держать вещи, да и подумал, что они не входят в разряд необходимого прямщас.
Он поухмылялся вместе с Сэм, прибирающей предметы женского наиинтимнейшего туалета, пояснил коротко:
– Пришлось взять, продавщица попалась добрая, снабдила несчастную, раздетую-разутую сиротку буквально всем. Но не пропадёт же добро, верно?
А куда это она? – шотландец, допивая кофе, наивно полагал, что ушмыгнула дева прибрать в укромное местечко от глаз чужих прокладки с тампонами, а она, вон, выпрыгнула-выскочила в куртке уже, считай, так что Дункан под её скороговорку только и успел, что стаканчик пластиковый отставить, да на ноги вскочить, а догнать – уже нееет, дверь перед носом захлопнулась.
Да и надо ли догонять? – сердито нахмурился Мак. – Что я теперь, и в уборную за ней ходить должен? – и развернувшись, он принялся прибирать остатки трапезы. Да и собраться не мешало.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-04-23 18:52:54)

Слава богу – в который уж раз сегодня Дункан его славил, просто день благодарения и хвалы небесам какой-то – девчонка прискакала из магазина быстро, горец не успел даже как следует натревожиться. Явилась, резвушка, не запылилась, с сигаретами и газировкой, весёлая, как весенняя пташка – вот оно, очарование беззаботной юности. И тут же засыпала укладывавшего вещички в чемодан горца вопросами относительно своей первой смерти – событие, как-никак, примечательное, оно понятно.
– Понятия не имею, кто мог поднять руку на такую милую девушку, – честно ответил шотландец, уминая свою одежду в чемодане, закрывая его крышку и застёгивая молнию. – Но не думаю, чтобы он был бессмертным, или как-то с ними связан. Бессмертный сразу отрубил бы голову, а стрелять… – Мак пожал плечами, составляя свой небольшой багаж с кровати на пол. – ...это создавать себе лишнего конкурента.
…или лёгкую добычу, – добавил он про себя, чтобы не пугать напрасно Сэм. Да и вряд ли оно так, что с неё взять-то? Есть, конечно, мерзавцы, убивающие таких вот, только вылупившихся в новую жизнь птенчиков, как рыженькая, по принципу русской пословицы «курочка по зёрнышку клюёт», но… их поголовье сам же МакЛауд, к примеру, старательно сокращал вот уже четыре сотни лет, да и не он один.
– Да и маньяк вряд ли, – усевшись на кровать по-турецки, раздумчиво качнул головой горец, – Скорей всего, просто какая-то мразь, которому не то что оружие, совочек детский я не дал бы в руки… руки таким вообще отрывать надо с корнем, а лучше сразу головы, – буркнул он, не на шутку осердясь вдруг – так свежа и юна была девушка, и так горько было понимать, что теперь преследование всяких подонков неизбежно станет… уже стало частью её жизни. Неотъемлемой, чёрт возьми, частью. – Просто…  рано или поздно мы всё равно умираем впервые. Плохо, ужасно, когда это случается слишком рано, участь бессмертного, оставшегося на века и века в телесном облике ребёнка, поистине печальна. – Мак заметно помрачнел, вспомнив …одного маленького змеёныша, и снова качнул головой, словно хотел воспоминания вытряхнуть. – Хотя немногим лучше, если бессмертие настигает в старости. – Новый вздох – и Дункан полумашинально сцапал с постели подушку, чтобы обнять её обеими руками и уткнуться подбородком. – Знавал я одного восьмидесятилетнего вдовца, который ожил после того, как его машиной сбило...
Про то, что дедушка молил себя убить, желая свою силу, пусть и малую-одну, отдать достойным, а не швали, которой тоже… совочек давать противопоказано, а не то что меч, МакЛауд рассказал. Про то, что он наотрез отказался лишить старика продлившейся нежданно и нежеланно активной жизни – тоже. Но умолчал о том, что это сделал Митос, оказавшийся мудрей и милосерднее – не поймёт ещё девочка, молода ещё слишком. Правда, слушать она умела, и раскручивать собеседника на всё новые и новые истории – тоже. Таковы уж женщины! Вот Аманда, скажем, сподобилась  ответить на смс-ку, только когда он изрядно понервничал, и в аккурат устраивался спать на диванчике – «Приезжайте, жду». Не женщина, а золото, хотя пробы ставить негде. У Мака камень с души упал, он заснул под пледами так крепко, что ему не мешали даже звонки мобильного – даже во сне шотландец помнил, что свой он сунул под подушку, а раз трезвонит не под ухом, чего суетиться и лезть в чужую личную жизнь? – скрипнув пожилым гостиничным диваном, Дункан повернулся на другой бок, подогнул ноги к животу, сунул голову в убежище мобильного – под подушку, повыше подтянул на плечи шерстяные одеяла, и заснул ещё крепче.

Зимы в США, однако, и в самом деле посуровели, − с некоторым неудовольствием отметил про себя шотландец, вообще проснувшийся утром хмурым, чёрт его знает, с чего. – Вон, в прошлом январе тоже стояли сорокоградусные морозы… и тоже, я, понимаешь ли, занимался миссионерской деятельностью – спасал только что обессмертившихся девчушек.
Поняв, что именно это прямо-таки кармическое повторение событий его и озаботило настолько, что свет белый не мил показался, Дункан как-то успокоился, и даже глядеть на жизнь веселей постарался, поскольку, ежели проблема определена – её и решить можно при некотором старании и в некоем временном отрезке. После эдакой придирчивой внутренней ревизии и инвентаризации ощущений, существование показалось умывшемуся, побрившемуся и размявшемуся слегонца МакЛауду не то чтобы сияющим во весь радужный спектр, но, по крайней мере, не вызывала тоскливого отвращения.
Приободрившись сам, он попытался приободрить и свою рыжую «проблему», которая что-то тоже не блистала утренней бодростию.
– Чего ж ты, милая, курносый нос повесила? – обратился он к ней, уже когда из мотеля выписались и катили по выбранной гнусавым автонавигатором дороге… очень обледеневшей дороге, так что горец, как ни желал, не успел услышать ответ девушки, потому как она сперва затянула с ним, видимо, глубоко уйдя в размышления, а после Дункану пришлось выскакивать из машины, чтобы помочь замерзающей на шоссе семейной паре возле вставшего намертво «Форда». Пока его заводили да толкали, не только согрелись, употели все, а уж как проголодались!.. Супругам-то что, они, разрумянившиеся на морозе, плюнули на свой несвоевременный отпуск, развернулись и поехали домой, а Маку и Сэм светила только остановка на завтрак.
Однако и аппетиту у задумчивой юной леди сегодня не наблюдалось. Шотландец уж перепугался: не заболела ли девчушка, или так крепко и глухо накрыло наконец осознание собственного места в мире и новой судьбы?   
Делать с этим что-то надо, а что? – вновь озадачился МакЛауд, и тут как раз услышал своё имя, произнесённое Cэм с самой печальной интонацией. А потом она, глазок не поднимая, брякнула такое, что Дункан со стуком поставил чашку.
− Почему? – спросил он ещё ровно. – Что такого случилось, что ты передумала?
Ноздри прямого носа гневно дрогнули – слушая сбивчивые объяснения, Мак, откровенно говоря, разозлился: в конце концов, что за капризы? Он тут прыгает вокруг неё с бубном, теплом-пониманием укутывает, помочь (реально помочь, зная, как и что нужно делать, ибо не первая она такая на свете, и даже не сотая, и не первая такая у него на пути, не просто по плечику погладить и поахать сочувственно), а тут, на тебе – не поеду!
Да что за!.. Собачка у неё, понимаешь ли, пропадёт.
– Это ты сейчас так пошутила про «домой»? – холодно осведомился шотландец, тоже поднимая отяжелевший взгляд. – Ты действительно не понимаешь, что никакого «домой» больше нет? Ты умерла, девочка, об этом уже знают здешние власти и твоя тургруппа. А люди умирают один раз, какие повторные похороны, ты о чём? Да и не доживёшь ты до них, тебе отрубят голову, как курёнку в первом же большом городе… а может, и небольшом. Ты пойдёшь под меч какой-нибудь твари ради собаки? Как тупая овечка на заклание. Нет, этого я не понимаю, и не хочу понимать, − сказал он жестко. – Тебе сколько лет? Четырнадцать? Я думал, ты взрослее…

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-05-26 13:48:05)

Ну вот, добился, − поздравил себя МакЛауд. Сэм вскочила, подвижное и открытое девичье личико на мгновение стало злым, потом обиженным, а потом, как самой мисс Брайтон, наверное, казалось – равнодушно-холодным. Дункана это, естественно, не проняло, видал он истерик на своём не одном веку море – и наигранных, и настоящих. То, что прекрасным дамам (а других не бывает), особенно нежных лет, иногда необходимо выплеснуть эмоции, чтобы не захлебнуться ими, он тоже прекрасно знал. Счастливая, между прочим, возможность, которой мужчины, воспитанием наученные сдерживаться, почти лишены – им-то ни слез попроливать, ни тарелок поразбивать... хотя вот последнее Маку сейчас очень хотелось сделать как раз – взять со стола тарелку, и жахнуть ею об пол, чтоб вдрызг осколки. Разумеется, он этого не сделал. Наоборот, взял отставленную чашку и, нахмурившись, принялся глотать кофе, мгновенно потерявший всякий вкус. И не оглянулся на уходящую рыжую, которой, как он опять же знал, надо дать пережить эту вспышку гнева, что была не чем иным, как нормальной реакцией на беспомощность и невозможность изменить уже случившееся. А глупостей она натворить не успела бы за то время, пока кружка горца опустела, а мелкие купюры перекочевали из кошелька на столик и в карман официантки. Шотландец был почти спокоен – едва ли человек, не жалеющий жизни ради собаки, кинется под первую же машину, уж точно оставляя того самого любимого пса на произвол судьбы.
Догнать Сэм на улице труда не составило – с его-то длинными ногами и умением ходить быстро, так что под локоток он опять её ухватил в каких-то трех десятках шагов от кафешки, разворачивая к себе:
– Так, далеко ли собралась? Неужели всерьёз думала, что я тебя одну брошу? – он действительно хотел это узнать. – И не надейся. Мы едем к Аманде, потом ищем способы доставить тебя к собаке или собаку к тебе. Всё равно она жила бы как-то без тебя всё время твоей поездки, не забыла? – Дункан остыл давно, но девчонку, взяв за плечи, тряхнул слегка, чтоб в себя пришла побыстрее. – Родня у тебя есть какая?
Пара прохожих оглянулись – уж не приставания ли это к невинной особе женского пола, теперь такое даже мужьям не дозволено, Мак внутренне поморщился: иногда современность и огорчала тоже.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-06-08 19:15:42)