Много ли надо нормальному мужчине, чтоб набраться духу и какой-никакой, но отваги перед… бытовыми трудностями? – Дункан ухмылялся, выходя из комнаты. – А строгие внушения воспитанникам в разряд домашних подвигов, в распорядке дня запланированных, по праву входить прямо-таки обязаны, верно?..
Так вот, – беззвучно открывая не скрипнувшую, естественно, дверь самого большого помещения жилья на воде, продолжал размышлять вполне окрылённый горец, – нормальный мужчина от напутствия любимой женщины просто обязан воодушевиться и, преисполнившись смелостию берсерка, засучить рукава и ринуться на колючие бастионы педагогики. Иногда даже колючие не для него самого. – МакЛауд опять весело ухмыльнулся, остановившись позади дивана и Ричи на диване.
Нет, рукава он подтягивать не стал, и шибко надеялся на то, что ежовые рукавицы натягивать тоже не придётся, наоборот. Насколько он себя в возрасте юном помнил, его прям распирало бы от гордости, поручи ему кто авторитетный такое важное дело, как охрана домашнего замка и сокровищницы, а баржа и магазин вполне на то и другое тянули.
Впрочем… раньше люди взрослели куда как раньше, в возрасте Райана он уже… полком командовал, угу, – уголок рта бессмертного опять неумолимо пополз вверх, хорошее настроение и предвкушение беззаботных каникул с любимой и в дорогих сердцу местах захлёстывало радостью, ударяло в голову, будто рождественский пунш, и серьёзную мину удерживать у Дункана МакЛауда не особенно сейчас получалось.
– Да сиди-сиди, – тщетно попытался он остановить жестом вскочившего на ноги парня, видимо, (молодец, сноровист и чуток, это ему ещё столько раз пригодится!) почувствовавшего позади себя чужое присутствие. – Чего соскочил… – пробормотал шотландец, поневоле выслушавший и мини-рапорт о проделанной работе, и ненужные оправдания. – Эээ, молодец. Я тебя, вообще-то, не ругать пришёл, а хвалить как раз за то, что справляешься с лавкой на «отлично». – Обойдя диван, Мак свободно уселся на него сам, даже слегка развалился, улыбнувшись парню не без лукавства. – И просить ещё кое о чем. – Очень кстати на низком столике оказался стакан с недопитым Тэссой соком, и горец подхватил его, чтобы, не поднимая глаз, сообщить Ричарду: – Мы с Тэсс решили устроить себе отпуск в Шотландии. Как насчёт того, чтобы похозяйствовать без нас здесь и в магазине? – испытующе-весёлый взгляд тёмных глаз метнулся поверх стакана.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-02-02 22:27:04)

Без новой усмешки смотреть на то, с какой радостью бывший воришка встретил новость об отъезде на каникулы своей, в каком-то смысле, приёмной семьи в полном составе, на то, каким энтузиазмом преисполнился, и сколько почти видимых бизнес-планов настроил, было совершенно невозможно. Собственно, МакЛауд особенно доброй насмешки и не скрывал, не ставя ещё на столик опустевший стакан из-под сока и облокачиваясь на диванную спинку, садясь ещё свободнее.
– Да, мы с Тэсс, да, в Шотландию. – Сильная, рабочая, настоящая мужская кисть со стаканом эдак лирично покачалась. – Должна же моя любимая увидеть другую мою любимую? Я давно хотел их познакомить. – Мак плавно, тягуче, как большой довольный кот, пошевелился, и донце стакана беззвучно встало на полировку. – Ну… уж я постараюсь, чтобы мадемуазель Ноэль не скучала, не сомневайся, – заверил парня горец. – Ей действительно досталось в последнее время, хоть она и не из тех прекрасных дам, что в обморок хлопаются чуть что. Даже при виде злых дядек с мечами она вела себя отважнее многих из этих дядек.
Желания и намерения, возникшие на лице мистера Райана, который, несомненно, мнил себя страшно хитрым и деловым, написаны были такими крупными буквами, что и не четырёхсотлений прочёл бы их без труда.
– Мы вернемся сразу после Нового года, второго января, – честно проинформировал Дункан юного помощника, – так что, думаю, нахозяйствоваться успеешь, ещё и надоест. – Строжился Мак тоже не всерьёз, раздавая начальственные указания, глаза кофейные искрились лукавством: – Ну, разумеется, ты не будешь продавать, а главное – покупать у поставщиков нечто действительно ценное, хотя бы потому, что цену определить не сумеешь. Сувениры – да, сколько угодно, всё, что наторгуешь – твоё, считай это тоже… подарком на Рождество.
Шотландец беззаботно хмыкнул. Роль старшего родственника, эдакого дядюшки …Скруджа в национальном клетчатом берете с помпоном, его определённо смешила. Неужели так примерно чувствовал себя с ним Коннор?..
Да нет, не может быть, – Дункан снова тайком улыбнулся этим своим мыслям, – Ричи едва ли не мальчик, по нынешним-то меркам, а с кузеном мы, после встречи на поле близ Гленфрунн, тогда, в Ровенне, смотрелись, да и были почти ровесниками, если не считать без малого века разницы в летах уже бессмертных. 
– И, да, если… вернее, когда приведёшь подружку в нашу спальню – постарайтесь не слишком раскачивать баржу, а после потрудитесь сменить бельё. – Мак улыбнулся, поднимаясь с дивана, чтобы налить в стакан уже не сока. Выпрямившись и поднося выпивку к губам, не оборачиваясь, резко сменив тон, горец добавил уже совершенно серьёзно: – Вообще, будь осторожен. – Виски обжёг горло. – Очень тебя прошу.

Напиваться, даже пить сколько-то серьёзно Дункан ни секунды не собирался, впереди были сборы и дорога, да и вообще – ни на радостях, ни с горя – причины не было. Однако… мальчишка своими наивными немного и при этом невесёлыми раздумьями вслух задел-таки какую-то струнку в душе далеко не юного горца. Тоскливую такую струнку, тянущую больно, так что справиться с собой, размышляя, что ответить, МакЛауд предпочёл, как раз наливая виски на палец и делая мелкие глотки, стоя спиной к Ричи и будто бы разглядывая при этом сияющую фонарными огнями набережную ночной, маслянисто-чёрной уже Сены в высоко расположенном иллюминаторе. Пауза, пожалуй, призатянулась, шотландец вздохнул, и, ещё не оборачиваясь, начал, как правильно, с ободрения:
– Я же говорил тебе, что нам дана уникальная возможность самим сделать себя кем угодно, независимо от времени и места рождения, от племени, народа… – новая усмешка получилась горьковатой, Мак запил её виски. – Ты, верно, думаешь, я жил в замке, на золоте пил-ел? Поверь, любую из квартир в твоих кварталах мои родные сочли бы дворцом, а твои родные наш небедный, по тогдашним и тамошним меркам дом, крытый соломой и с очагом среди пола, посчитали бы хлевом. Не представляешь, как дымят куски торфа и сколько блох в одеяле из волчьих шкур.
Именно в ней я и умер. – Дункан опустил ресницы и снова хмыкнул про себя. – И на неё уложил бы жену в брачную ночь.
Вздохнув без особой печали – признаком подступающего маразма стало бы жалеть о прошедшем четыре с лишним века назад – горец вновь глотнул, глядя на серебристые отблески на спинках мелких речных волн и слегка волнуясь о том, успеет ли собраться Тэсса. Ещё один вопрос требовал ответа, но его сперва понадобилось сформулировать:
– Отцовский меч принадлежит клану, а не мне, Ричи. Не я тан, понимаешь? Меч стал бы моим, будь я смертным, тогда я владел бы им по праву, защищал бы клан, а не абстрактное добро, и перед кончиной передал бы сыну, а тот – своему сыну… это было бы справедливо. Но поскольку сына у меня быть не может и из клана меня формально изгнали…
Фраза осталась незаконченной, но в этом и не было нужды, Мак развернулся и снова прошёл к дивану, мимоходом поставив стакан на столик – у толстого донца едва ли осталась пара глотков золотистой жидкости. Ладонь горца снова обманчиво спокойно легла на диванный подлокотник, а губы тронула скупая улыбка, отразившаяся больше во взгляде:
– Но всё-таки клан у меня есть. Свой клан, маленький – Коннор, Дарий, Тэсса, ты… чтобы защитить его, хватает лично моей катаны. – Дункан протянул руку и, допив виски, добавил, чтобы разрядить обстановку: – Впрочем, судя по всевозрастающему числу твоих подружек, это ненадолго, видимо, придётся вооружаться полноценным дайсё.
Озорно подмигнув, МакЛауд легко рассмеялся, однако смех оборвался быстро. Теперь донышко стакана многозначительно стукнуло.
– Ричи, я не сомневаюсь, что ничего плохого не сделаешь ты, – мягко произнёс горец, взглянув в глаза парнишке, – я прошу о другом: постарайся, чтобы ничего плохого не сделали с тобой.
Как ещё предупредить? Не открытым же текстом брякнуть – не дай себя убить… рано ещё мальчишке.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-02-04 17:38:13)

Нет, ну что ты станешь делать с этим несносным юнцом? – Мак вздохнул вновь и сурово нахмурился, недовольный произведённым эффектом: вместо того, чтобы включить девственный в какой-то мере мозг да прислушаться к предостережению старшего, Ричи воспылал совершенно не нужной в ситуации отвагой. Ага, щас, поостерёгся он, как же! вместо этого пошли полуподростковые понты в духе «Да я!.. да я!.. одним махом семерых убивахом! Дайте мне самый большой меч!». Впрочем, чего ожидать от восемнадцатилетнего, хоть и здорового, но покуда непроходимо наивного лба? – здорово хотелось встать перед этим обормотом малолетним, взять его за плечи, да тряхнуть хорошенько, чтоб голова мотнулась, ставя мозги на место. Лучше сейчас мотнётся пусть, чем потом слетит. Однако Дункан сдержался, дал парню дотрещать, выложить кучками все озарения и осенения, и только потом свёл брови, зыркнул сердито, и, почти надменно приподняв подбородок, заговорил жёстко, на понятном вчерашнему тинейджеру языке, но совсем тихо, так чтобы незадачливому храбрецу пришлось прислушиваться, а слова, которые пришлось улавливать с усилием, лучше уложились в сознании:
– Вот что, герой меча и магии. Я, конечно, в курсе, что ты у нас нереально крут и никого не боишься, но… по-моему, кое-чего ты всё же не понимаешь: я тебе не о придуманном боевике говорю, не об игре, а о суровой реальности. А в ней ты хвататься за меч в моё отсутствие не будешь, – сказано было внятно и с нажимом, почти гипнотизируя. – Вообще не посмеешь, ни под каким предлогом, понял? Ты что, не въехал, что будет, если сюда явится кто-то вроде Слэма? Да он тебе башку глупую снесёт, как курёнку, и не поморщится.
Поморщившись внутренне сам, Мак понял, что, пожалуй, пережал с прямотой и грубостью, передвинул ненужно стакан на столике на несколько дюймов, и заговорил спокойнее и ровнее:
– Без меня действительно может кто-то подобный явиться, на людном месте живём, да и инкогнито моё теперь раскрыто. Так что, в случае, если такое произойдёт, никаких эпических битв, понял? Бери ноги в руки и сматывайся без разговоров, как можно незаметнее, быстрее и дальше. Чёрт с ними, с баржей и лавкой, пусть хоть всё разгромят, ты живой нам всяко дороже. Деньги на номер в гостинице я оставлю. Ты понял? – прямой взгляд обычно тёплых глаз горца, кажется, протыкал насквозь не хуже «во-о-он того большого меча».
Скорее обозначая паузу, чем что-либо ещё, МакЛауд допил виски, почти не чувствуя вкуса. Главное было сказано, основная мысль донесена предельно чётко, дальше следовало успокоиться самому, и успокоить парня. Ох, уж эти трудновоспитуемые, кнут тоже к ним приходится применять, не только пряник… но теперь уже, наверное, и просто побеседовать можно. 
– Да как поведал… – сев свободнее, Дункан закинул ногу на ногу, растерянно или озадаченно пощипал верхнюю губу – эта тема застала его врасплох, повёл плечом и ответил нехотя: – Как сумел, так и поведал, с наглядными примерами – выстрелил себе в сердце, потом ожил. Боялся, конечно… но и скрытничать больше не мог, нечестно это. – Нового вздоха Ричи не должен был услышать. – И она испугалась. Но… думаю, что я поступил тогда правильно.
В наступившей ненадолго тишине можно было услышать, как за тонкой переборкой мурлычет какую-то легкомысленную модную песенку счастливая женщина, собирающая в отпуск себя и мужа, и от этих милых звуков нельзя не заулыбаться, но шотландец постарался: как-никак у них серьёзный мужской разговор, ещё и деловой в какой-то мере – он же, Мак, для мистера Райана ещё и работодатель… но это на пятом плане, потому что всё равно парнишку не бизнес сейчас больше увлекает, а былинные да легендарные мечники.
– Коннор сильнее меня, – уронил МакЛауд из «другой ветви клана». – Он старше меня без малого на век, а значит, опытнее.
Далеко не факт, конечно… – Дункан на миг опустил ресницы. – Начальный уровень подготовки бойца важен. Коннор пал в первом же своём серьёзном бою, в то время как я, до того, как получил смертельное ранение, успел стать не последним воином клана… но мальчишке знать об этом ни к чему, уважение к старшим – залог правильного воспитания. И долгой жизни… в нашем случае – особенно.
– Так значит, ты согласен отпустить нас на каникулы, и я могу за тебя не тревожиться? – уже чисто формально уточнил горец, прекращая созерцать полированную столешницу.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2015-02-05 20:34:22)

– Да уж, друг, давай, ты поиграешь в корриду и тореро не в этот раз и не в этом случае, – ещё ворчливо, но уже ворчливо-добродушно отозвался Дункан, услышав про «быка и рога». – Лучше, действительно, в того, кто руками ноги двигает. – Забавная, в общем-то, картинка, вот только повод, по которому к ней притопали оба собеседника, забавным не назвал бы никто, так что и Мак сделал вновь строгое лицо. – Да хоть ползком, хоть лётом, главное – удирай как можно дальше. В сыру землю лечь успеешь и в старости.
Если она у тебя случится…
Горец очень надеялся, что влетев в одно ухо Ричарда свет-Райана, его слова не вылетят немедленно в другое, и алгоритм необходимых действий закрепится в курчавой рыжеватой голове. И, ох, чувствовал МакЛауд, что голова эта не даст покою ногам… да  хорошо, если только собственным. Ну что поделать, молодость – это едва ли не единственный из недостатков, проходящий сам собой. Пожалуй, даже у бессмертных, нечаянно вильнула хвостом грустноватая мысль, потому что, даже если тело остаётся юным на века и тысячелетия, душа взрослеет неизбежно, матереет, изнашивается, а то и стареет.
Навела ли на эти размышления наивная болтовня тинейджера, со смешной важностью бывалого ловеласа дававшего наказы и указания по охмурению и осчастливливанию дам? Более чем вероятно. Однако Дункан опять сдержался, и улыбку насмешливую спрятал, только в глубине глаз заплясали лукавые смешинки, но их ведь ещё заметить надо, а Ричи был слишком занят добрыми советами опекуну и уверениями в совершеннейшей своей благонадёжности.
– Да, конечно, – поневоле сдержанным от желания сохранить серьёзность тоном уверил Мак в свою очередь. – Во мне тоже можешь не сомневаться – справлюсь и я, всё сделаю в лучшем виде, осчастливлю, как миленькую. Девушка останется довольна.
Усмехнувшись всё-таки озорно, Дункан хлопнул себя по коленям и поднялся – невозможно было устоять, вернее, усидеть, перед таким ярко выраженным проявлением трудового энтузиазма. Если не позволить помочь собирать вещи, этот новоявленный стюард разнесёт баржу чище любого гипотетического противника с мечугой. (На самом деле, хоть Мак и насмешничал про себя, старания Ричи подкупали и были приятны).
– Пошли уже, помогальщик, – сверху и мимоходом прихватывая пустой стакан, горец мотнул головой в сторону других комнат, бывших кают плавсредства. – Уговорил, чертяка языкастый, сфотографирую всё, что по пути попадётся, будет у тебя галерея пейзажей родины «такого человека, как я» и портретов каждой встреченной нами овцы.
Малыш, какой родной дом? – незаметно куснул губу шагавший на кухню шотландец. – Ты снова забыл, что прошло четыреста лет в не самой мирной стране. От дома остались только основания стен, надстроенные кем-то другим.

Изумлённый очередным прожектом Ричи уже касательно его, дунканова социального статуса и ранга, шотландец постарался поставить стакан в мойку без гневного грохота, но тёмно-карие глаза потемнели до черноты – мальчишка умудрился окончательно достать четырёхсотлетнего бойца и задеть за живое, безо всякого меча причём, одним своим слишком длинным языком без костей. Вот явно следовало его… укоротить.     
– Когда… если я явлюсь в клан, – раздельно и с нескрываемой уже неприязнью произнёс горец, не оборачиваясь от кухонной раковины и не поднимая тоскливо-яростного взгляда, – то скажу, будь уверен, совершенно другое: «Iomradh Mhic Leoid» – «Слава МакЛаудам», и ничего больше.
Вроде бы – ничего такого, шутит парнишка... неумело по недомыслию, чего уж так яриться, но… эти приколы с обломами как-то уж очень не вовремя расковыряли в душе горца то, что, оказывается, навсегда и не заживало. Пытаясь взять себя в руки, Дункан остался в кухне, перемыл всю посуду, какую нашёл грязной, до блеска отдраил столы и пол, навёл тошнотворно-идеальный порядок в шкафчиках, и, кажется, успокоился за всей этой монотонной работой, нимало не беспокоясь о сборах в дорогу – в конце концов, они же договорились ехать налегке, хотя запрещать парижанке брать уйму нарядов – всё равно что требовать с павлина щеголять только ощипанной до синевы тушкой. Потом он вышел на палубу, по сходням сошёл на набережную, поднялся по сходням, но уже другим, договорился с владельцем соседней баржи о присмотре за плавсредством и парнем, совсем развеялся. Так что примерно часа через два, наконец, нашёл своё душевное состояние удовлетворительным настолько, чтоб явиться к «своим людям». Очень вовремя, ничего не скажешь… тёмные брови прислонившегося плечом к дверному косяку горца сошлись, он вздохнул протяжно, покачал головой:   
– Ещё раз повторяю, для особо внимательных: я не могу наследовать титул лэрда, не смею осушать церемониальный Рог сэра Рори Мора, не имею права разворачивать Знамя фейри, и не сделаю этого, чтобы не принести клану вреда. У него уже были времена позора и упадка, когда не хватало гребцов, чтобы плыть в четырехвесельной ладье по заливу Док-Данвеган, хватит.– Пауза оказалась неожиданно тяжёлой, и улыбнуться Мак не мог. – Тэсса давно смирилась с тем, что не бывать ей подругой и женой тана, и тебе советую мечтать поменьше. – Вот теперь только Дункан взглянул на Ричи, и иронично фыркнул: – А если, вернувшись, я застану в своей спальне результаты твоих дизайнерских экспериментов – ухи оторву. А то и голову.