Палуба баржи оказалась скользкой от короткого дождя на позднем рассвете, Мак двигался осторожно – глупые травмы ни к чему, даже если ты бессмертный, даже если вывих или перелом заживёт через минуты, с неотвратимостью уползающих серых туч. Зажить-то заживёт, но как объяснишь это добросердечным соседям, той же фру Ульссон, которой пришлось помахать в ответ на приветствие, едва Мак открыл дверь, выходя, чтобы сделать гимнастику на свежем воздухе. Стареющая блондинка смотрела на статного темноволосого мужчину, не отрываясь, а тот готов был поклясться, что она бы обрадовалась, упади он сейчас – ведь это ж какая возможность поухаживать за болящим, а там и… Вдовушке очень хотелось замуж. У МакЛауда в уме зрели несколько иные планы.         
Очередная осень отгорала, наступая с севера ветрами и лёгким ночным морозцем уже, что тающими полупрозрачно-белёсыми паутинками виден был на траве по утрам, охватив красно-жёлтым пламенем редеющие с каждым днём леса и парки. Дункан не любил этой поры, давно не любил. Это когда-то, столетия назад, бодрящая прохлада окатывала шотландца утром не хуже вылитого на загривок ушата холодной воды – так что аж дух захватывало, заводила, обещала жаркий, кипучий, как шампанское, азарт в трубном гласе охотничьих рогов, яркость мелькающих мимо всадника деревьев, рыжих и золотистых, словно волосы придворных красавиц, и вихри опавшей листвы, что копыта коня расшвыривали, будто неисчислимые россыпи золотых монет. Сейчас бодрость МакЛауда была иной – привычной, как па полубоевого танца на ровной и гладкой поверхности, глубокой и неспешной, подобно движениям во время вот таких занятий тай-чи по утрам, лёгкой, как парок изо рта на долгом контролируемом выдохе.
И всё-таки МакЛауд не любил осень. Она слишком напоминала о том, что всё бренно и смертно. Кроме него и таких же, как он.
Пронзительный ветер, гнавший на юг серые клочья дождевых облаков, зашевелил волосы, щекоча шею, настырно забирался под серо-голубую толстовку с капюшоном, выстуживая не только влажное бельё и кожу, но, кажется, саму душу.
Зима близко, − вспомнился девиз Старков, королей Севера, из модного нынче сериала.
Интересно, этот тощий носатый бродяга, вечный мудрый юноша-старик – он всегда повторяет маршруты птичьих перелётов? Весенний ветер приносил его на мою баржу, но занесет ли осенний? – где-то глубоко в пустом, как набережная сегодня, сердце у Мака, махнувшего на прощанье разочарованно улыбавшейся фру Ульссон, тонко и зло взвыл порыв знобящего ветра.
Чёрт тебя дери, Митос! – по-настоящему сердито думал МакЛауд, сдирая разом и толстовку и футболку, чтобы до пояса умыться очень даже прохладной водой. − И где тебя только и носят те же самые черти?..
Нет, утро явно не задалось, даже умывание не помогло, настроение лениво бултыхалось серой водой Северного моря где-то… намного ниже ватерлинии. Началось всё с безысходного кошмара ещё до рассвета – снова снился Ричи, Мак пытался ему что-то объяснять, сгорая от стыда, как всегда тщетно… в общем, ещё до момента пробуждения не страдавший никакими заболеваниями бессмертный вспомнил, где у него находится сердце. Сейчас оно заныло опять и, вспомнив до кучи ещё и русскую пословицу о том, что горе не заешь, а вот запить можно, Дункан напялил сухой, тёплый свитер из овечьей шерсти – подарок кузины Меган из Гленфиннана, и длинную кожаную куртку, которая практически никогда не выходила из моды, запер входную дверь рубки и по сходням сошел на берег – нет, не вразвалочку – чтобы отправиться за угол – в ближайший бар (к сожалению, не Джо), думая о том, что сто лет уже не видел ни Доусона, ни Аманды, и вообще скоро превратится в эдакого отшельника… морского.
Здесь даже бессмертных нет, − дёргая дверную ручку, подумал шотландец, но, вступая в помещение, понял, что погорячился – в висках крайне знакомо и неприятно зазудело, взгляд остановившегося Дункана стал сосредоточенным и обшаривал посетителей – кто?

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-06-10 22:45:15)

Источник Зова обнаружился сразу, а метод обнаружения оного – в смысле источника беспокойства – был прост, как мычание, апробирован тысячи лет назад, как только люди придумали собираться в одном месте, а бессмертные - затесаться и затеряться среди них, и надежностью отличался максимальной. Суть метода – кто озирается в то время, как озираешься ты – почти наверняка и есть тот, кто представляет опасность, охотник за твоей единственной и любимой, что ни говори, головой. Сейчас башку насторжённо повернул хмурый мужик самого что ни на есть пролетарского вида. Мак его точно ни разу в жизни своей не видел, пусть даже и длилась она четыреста лет. А уж столкнулся если б когда – точно бы помнил, (чего бы там Старейший не язвил насчет преждевременного склероза, Дункана настигшего) больно уж облик у типа запоминающийся, и лицо явно входило в категорию с кодовым наиенованием «раз увидишь, фиг забудешь».
Незнакомец, между тем, никаких намерений вот так прям сразу оттяпать чей-нибудь (а особливо шибко б\ушный дунканов) котелок, если судить по виду и поведенью, не имел, сколько-то воинственных намерений не выказывал, а, тихо ворча, дул себе пиво и ковырял вилкой картошку.
Ну а что, шотландец нарываться будет? Да нет, конечно! Это только англичане из природной вредности и в отместку за многовековое непокорство считают жителей Хайленда не слишком обремененными мозговыми извилинами, но кто же верит англичанам?! Так что крупный представитель клана МакЛаудов подошел к стойке, пробежавшись по ней пальцами, будто аккорд взяв какой, бегло улыбнулся знакомому бармену, негромко сказав:
− Как обычно.
Не сказать, что он часто-регулярно тут ошивался, ибо заделался горец натуральным домоседом, но всё же захаживал, настолько часто, что «Как обычно» для бармена уже перестало быть бессмысленным и загадочным набором слов. Кто же виноват, что шотландцы – такие шотландцы и предпочитают тёмное пиво? Именно поэтому перед Маком живо оказался напиток того же сорта, что заказал неопознанный бессмертный в рокерских перчатках. Чистая случайность… Есть ещё не захотелось, хоть вроде бы гимнастика обязана пробуждать здоровый аппетит, но... лениво вращая в пальцах бокал с пивом, Дункан ненавязчиво покосился на соседа.
− Я Дункан МакЛауд из клана МакЛаудов.
Я Мышка-норушка… А ты кто? – голосом Пирсона и почему-то по-русски отозвалась в мыслях насмешка горца над самим собой.

Чем пахнет пиво? Пивом, разумеется, а не жасмином и клубникой, так что, вдохнув аромат из поднесенной ко рту кружки, Дункан ничего неожиданного не унюхал. На вкус тоже – вот неожиданность, право! – Guinness оказался нормальным Guinness`ом, а не зелёным чаем с фруктами, Мак слизнул с губ плотную бежевую пену, покосился на незнакомца, хоть как-то поименованного теперь, сидевшего в позе «а-ля казак» и со старательно зафиксированным удивлением на лице. Пронзающие взгляды МакЛауда ещё в юности, на туманной (вот уж точно!) её заре пугать перестали.
Зверь…  зверь сильный и загнанный, − почему-то пришло в лохматую шотландскую голову в процессе прстального рассматривания Логана. − Может быть опасен, крайне опасен… но не сейчас.
− Я не местный, но живу здесь, − отозвался горец не менее нейтрально, вернее, с точно отмеренной для общения с посторонними долей дружелюбия. − Работа? Работа – дело хорошее, конечно, но где найти – подумать малость надобно.
Чёрт, до чего ж я выражаюсь старомодно, − отметил он про себя, перекатывая во рту терпкую жидкость, находя в ней долгожданные сладковатые нотки, знакомые с детства, и с сожалением думая, что – вот ведь досада! – ремонт внутренностей баржи он только пару дней назад закончил собственноручно и без помощника, который куда как нелишним был бы… стоп! Фру Ульссон же вся исстоналась и извздыхалась томно, как больная корова, намекая, что… – Мак поставил кружку на аляповатую сине-золотую подставку и повернул лицо к Логану. Тёмные глаза его посмотрели испытующе и, пожалуй, озорно:
− Маляром подработать хочешь? Частным порядком? Штукатуром ещё… в общем, отделка внутренних жилых помещений нужна, под ключ, так сказать. Не знаю, сколько заказчица заплатит, сам её раскрутишь, но кормить будет на убой.
Дункан просто цвёл – ещё бы! – все пироги, плюшки, кексы и – бог мой! – печенья-варенья-соленья-прочие-кулинарные-изыски, коими изо дня в день, под предлогами благовидными и не совсем норовила попотчевать его одного хлебосольная до навязчивости вдова, теперь, по крайней мере, можно будет жрать в два горлá. В следующий миг кофейно-карие глаза засияли ещё большей радостью: это ж счастье какое привалило! – фру Ульссон и некулинарное внимание наверняка разделит на двоих, мужик-то этот Логан видный, а в половинной дозе её, деликатно выражаясь, ухаживание даже терпимым станет.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-06-12 17:05:33)

Так вот, значит, как? – теперь бровь МакЛауда шевельнулась в лёгком удивлении, − Сразу и материалы подвозить? Вдова попрыгает от радости, голову даю… нет, фигу, головы жалко, и вообще голову я никому не отдам! – а прыгающая фру с её пятым размером без лифчика – это зрелище не для слабонервных. 
− Адресок не дам, − облокачиваясь на стойку, спокойно ответил Дункан, отхлебнул пива, и договорил ещё спокойнее: − Сам провожу до места. Думаю, соседка моя, фру Ульссон, так обрадуется, что из неё верёвки можно будет вить в плане оплаты за труды.
Горец допил напиток, чем-то всё-таки напоминавший вкус превосходного домашнего эля его юности, снова окинул внимательным, вбирающим взглядом собеседника, размышляя – достаточно ли четырёх веков, чтобы положиться на своё умение разбираться в тёмных личностях. Отчего-то казалось, что этот тип, несмотря на не внушающий доверия вид, не так страшен, как выглядит… или просто пиво делало Мака благодушным? Да нет, что ж ему было бы с одной кружки, смешно.
Странный он какой-то, − опустив ресницы, размышлял шотландец, − явно не прост, но… надо поузнавать у Доусона, кто таков. Из новых, недавних?.. − прикидывать было бесполезно, но МакЛауд упорно страдал этой ерундой и, кажется, намеревался сотворить очередную глупость, вполне возможно, роковую. Однако остановить его назойливым здравомыслием и занудным внушением было некому, а одиночество толкает на не слишком обдуманные поступки даже бессмертных.
− Жить будешь у меня – баржа целая в моём распоряжении. Ну, и в твоём тоже будет.
Донце кружки из толстого стекла снова глухо стукнуло о подставку в национальных цветах Швеции. Мак выпрямился, вынимая из кармана портмоне, а оттуда – мелкую купюру, чтобы положить её рядом с пустой емкостью с остатками пены на внутренних стенках.
− Идёшь? 

Сдержанный восторг нового знакомца по поводу проживания на барже горцу понравился – наш человек, не сноб, (впрочем, при такой наружности и морде лица снобизм был бы чересчур оригинальной чертой), не обзывает сходу уютное и рациональное жилище плавучей лоханкой, как некоторые шибко древние и учёные. 
Однако. − Мак чуть нахмурился; несколько досадно было узнать, что пылкая нелюбовь к назойливой вдовушке вот так прямо на морде лица у него написана большими буквами. Джентльмену, пусть даже шотландскому, следовало быть более сдержанным… особенно, если оному джентльмену за четыре сотни лет давненько уже перевалило. Оно, конечно, положение обязывает и всё такое, но конкретно сейчас… и в общении с конкретно этим мужиком в полурокерском прикиде Дункану менее всего хотелось быть чопорным и почтенным шевалье. Да, за те самые четыреста лет маски вроде бы простого и простодушного шотландца формировались, более-менее прочно прирастали и отваливались за ненадобностью согласно моде на шаблоны поведения, так что не только Старейший менялся и мало-мальски актёрствовал в чём-то. МакЛауд делал это же, но естественным образом, по велению, так сказать, времени. И всё же не теряя себя – под всеми личинами всегда оставался истинный Дункан – простой человек из шотландской деревни, пусть и наследник главы клановой ветви.
− Да, есть малость, − это он как раз, на мгновение раздвинув все прочие образы-наслоения, на пороге уже буркнул хмуро в ответ на предположение Логана. − Если бы она ещё готовила так хорошо, как сама считает, и была бы настолько красива, как о себе думает – ещё бы ничего. А так… − спускаясь с крыльца бара, Мак засунул руки в глубокие карманы куртки. − …ощущение, что кормят на убой.
Он вдруг понял, что сказал это не то что самому себе, но, получается, в пустоту – собеседника рядом пока что не было, он появился в дверях как раз в тот миг, когда Мак обернулся, ища его взглядом, и с бутылкой в руке.
О, ну точно, наш человек. Времени зря не терял.
− Это, типа на «обмыть» новоселье? – хмыкнул шотландец, кивнув на ёмкость.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-06-23 15:25:58)

Похоже, вопрос про «обмыть» свежеиспечённый попутчик счёл риторическим, и что оставалось в этой ситуации горцу? Ну правильно, скрытно ухмыльнуться краешком рта, сунуть в карманы куртки руки, ибо даже у бессмертных, даже у закалённых туманами родины шотландцев они зябнут в такую более чем мерзк… прохладную погоду, и топать вперед, тем самым указывая дорогу. Хорошо хоть мрачноватый будущий сосед не отставал, шагал следом, как привязанный, пускай и задумавшись о чём-то своём – Мак видел это, на ходу быстро взглядывая на отрешенное лицо Логана. Тому, конечно, не грозило заплутать, ведь сейчас не так уж много народу направлялось к набережной – стокгольмцы и так-то не слишком темпераментны и суетны, как полагается урождённым скандинавам, а сегодня, в будний день, когда схлынул поток спешащих к началу рабочего дня пешеходов и велосипедистов, по улочкам вообще слонялись только зеваки… и полиция. Красивая бровь Дункана на миг удивлённо поднялась, когда по пути к его плавучему жилищу им встретился третий подряд полицейский – сколько он тут жил, такого ажиотажу не было. Надо же, обобрали, что ли, кого? 
Но некоторое недоумение, медленно перерастающее в тревогу, быстро шагать Дункану не мешало. Он выбрал самую короткую дорогу, и баржа уже проглядывала между домами, шотландец только собрался показать на неё рукой с сакраментальным «Дом, милый дом!» и не менее банальным «Вот здесь мы и будем жить, если ты не против», обращаясь к попутчику и соседу, как вдруг увидел, что на соседнем судёнышке (не таком уж, кстати, и маленьком), гламурно-красном, (ну как же, Lady In Red – от этой сладенькой баллады, включаемой для завлекательности почти на весь день, у Мака уже в душе свербело), как-то уж больно людно. По сходням поднимался с топотом второй коп, а ещё один успокаивающе поглаживал по плечу растрепанную фру Ульссон, и так-то не тихий голоc которой звенел сейчас уж совсем истерическими нотками:
− Да поймите же, я его не-зна-ю! Я вообще впервые его видела, и понятия не имею, − дёрнув оглаженным полным плечом, дама раздражённо сбросила с него пятерню служителя порядка, − что ему было нужно! – Почему-то горцу почудилось сожаление в последней фразе, но следующая заставила его насторожиться: − Он вообще расспрашивал про моего соседа сначала, мистера МакЛауда, ну а потом… потом… − голос женщины сорвался: − У него был нож под плащом… я видела… очень большой, то есть даже не нож, а… меч. Разумеется, я отдала ему все наличные деньги.
Ого! – присвистнул про себя Дункан, бочком-бочком пробираясь к своей барже, чтоб не попасться на глаза фру и полиции. − По мою душу, видать, приходили… как говорится, свои... то пусто, то густо, − Он вздохнул, почти бегом поднимаясь по сходням и невольно беря Логана за предплечье, тихо поторапливая:
− Пошли-пошли, не хотелось бы влипать в этот интересный донельзя разговор.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-10-10 16:47:51)

К счастью, (ну, хоть в чём-то четырёхсотлетнему шотландскому дубу да везло!), спутник и будущий сосед хоть и ворчал, но топал вверх по сходням резво, а вдоль леера уже по палубе напротив баржи фру Ульссон они прошмыгнули тихо и быстро, как мышки, незаметно, как тени, выйдя из поля зрения хозяйки гламурного жилища на воде и полиции, потому что свернули за надстройку, бывшую когда-то капитанским мостиком. Там даже штурвал сохранился в декоративных целях, хороший такой штурвал, классический – круглый, колесом с ручками, деревянный, отполированный (быть может, даже руками неисчислимых вахтенных).

Можно было зайти внутрь и не так, а со служебного, так сказать, входа, но... лишние секунды торчать на виду у такого количества не по-хорошему заинтересованного в нём народа Мак хотел сейчас меньше всего, так что ключами, из кармана куртки на ходу вытащенными, зазвенел уже за двумя поворотами, отпирая дверь. К счастью, горец заторопился, да и заленился с утра, не раздёрнув шторы – снова повезло, иначе бы через сплошное остекление надстройки они снова были бы как на ладони. Ну и третье, глобальное везение – визитёра, нагревшего соседку на всю сумму наличности, поблизости не было – спасибо матушке-природе – они чувствуют друг друга всегда. Во сне или наяву, неважно. И, почуяв, просыпаются, и из ванны выпрыгивают, и, извините за натурализм, от секса отвлекаются... но сейчас некий запас времени имелся.
Ну, и на том спасибо, а проблемы будем решать по мере поступления, – решил шотландец. – Хотя, сдается мне, что недолго нам вкушать покой и роскошь беседы один на один в «милом доме» – не соседка, так копы заявятся, вопрос только, кто раньше.
– Входи. – Мак толкнул дверь и посторонился, пропуская внутрь Логана. – Какой-то временной люфт у нас есть, а потом, чувствую, наступит пора эксцентричных развлечений.

А может, и обойдется всё. – Собственная наивная мысль насмешила Дункана. – Это что я сейчас в виду имел? Что именно обойдётся и без чего обойдёмся мы? Без боя? Без допроса? Без внеочередного принудительного кормления? – сняв куртку и повесив её в углу этой своеобразной веранды, он непринуждённо уселся на бархатный диван цвета морской волны. 
– Дадим фру Ульссен немного успокоиться, не думаю, что сейчас она будет в восторге от разговоров о ремонте. Пока же... – МакЛауд подогнул под себя ногу, испытующе взглянул на Логана и спросил напрямик: – Ты тоже кого-то ищешь? Или от кого-то бежишь?

Отзеркаливая невольно поведение гостя, Мак тоже с лёгкой усмешкой бросил беглый взгляд на изученный за год до последнего гвоздя уютный интерьерчик капитанского мостика, сложил руки на груди, спокойно кивнул.
– Да, берлога неплоха, – согласился горец негромко и ровно, – к тому же в содержании не дорога.
Скосив глаза, он отметил, что Логан так и присел на диван – не снимая куртки, будто не доверял месту, а вернее – тому, что не придётся спешно его покидать, не тратя времени на одевание. Деталь поведения? О да, но говорящая о многом. Вечная боеготовность. Знакомо... но кое-что не вяжется с привычным шаблоном.
– Оставим скелеты каждого в гардеробе, не стоит будить лихо, ни к чему, – снова коротко согласился Дункан, слегка сдвигая брови в задумчивости, продолжая вникать во вроде бы малозначимые реплики собеседника, который явно хотел больше утаить о себе, чем сказать, однако...
Впервые в этой стране. Значит, скорей всего, ожил впервые не раньше начала 19-го века – прежде так или иначе не попасть в ареал интересов шведской короны, конечно, можно было, но проще было попасть – уж больно широко раскинуло сети амбиций и влияния по европейскому континенту северное королевство – считай, соперничающее с Британией в борьбе за мировое господство. Что ж… уже какая-никакая точка отсчёта. Но это в Европе, – осёк себя шотландец, – а у него американский акцент… что, впрочем, тоже ни о чём не говорит, надо последить, насколько стоек, ведь он прилипает быстро, вон Рэйчел, к примеру, коренная наша, из Гленфиннана, но за десять лет подхватила американский выговор…
Надо, надо связаться с Джо, или лишний раз погонять Колобка, – дал себе зарок Мак, – и ему полезно, и... должен же я знать, кого в дом привёл.   
– Не ищут? – почти равнодушно отозвался МакЛауд, не размыкая сложенных на груди рук, лишь повёл слегка облитыми свитером плечами, поднимая внимательный до цепкости взгляд. – Уверен?
Одним плавным движением горец поднялся, делом отвечая на предложение принести посуду под выпивку, и только уже у двери во внутренние помещения, открыв её, обернулся, встав в проходе и небрежно опираясь на косяк. Взгляд тёмных глаз стал совсем сумрачным. 
– При тебе нет меча. Ты так беспечен или настолько уверен в своей способности… убежать?
Я тоже пришёл в бар без оружия. Но я живу в этом городе уже год, и имел некоторое право расслабиться, ведь на диво спокойно было.

На уверения в уверенности Дункан только покивал, ну и славно, мол, коли не ищут, чего горячиться-то так? – а про себя думал, что как раз горячность эта и внушает сомнения, будто новый сосед не только собеседника убедить старается, но и себя самого. Однако потом тон вопроса Логана заставил шотландца не только обернуться, но и, аккуратно закрыв открытую только что дверь, развернуться, на время отложив Великий Поход За Стаканáми, потому порыв соседа и его сердито-нахмуренный вид Мак увидел… можно даже сказать, налюбовался им, пока слушал возмущения, а потом логично последовавшую очередь дельных вообще-то вопросов.
– Убежать, – спокойно подтвердил горец, снова плавно меняя позу, непринуждённо опираясь плечом о дверной косяк и складывая руки на груди. – Как же ещё спасаться безоружному от человека с мечом? Ты знаешь другой способ?
Сам МакЛауд ничего зазорного в таком способе избежать отсечения головы не находил, в конце концов, каждый вправе сберечь свою жизнь, если есть хоть малейший к тому шанс. Он ведь и сам пытался банально удрать, когда Каспиан и Силас нападали на него вдвоём и одновременно на безлюдной улице. Другое дело, что не удалось, и тогда пришлось применять другую тактику. Вопросы, однако, оказались не в бровь, а в глаз – тёпло-карий глаз Дункана зажёгся сдержанным интересом (пополам с удивлением), а тёмная бровь выгнулась недоумённо – четырехсотлетний шотландец никак не мог поверить такому «счастью», которое, очень похоже, ему всё-таки привалило: великовозрастный, но свежеобразованный бессмертный. Но снова что-то было неправильно, этот Логан упорно рвал шаблон – судя по всему, о себе подобных он не слыхал ни сном, ни духом, притом что о «правиле номер раз» его уже просветили. Не наставник абсолютно точно, значит, кто? – ответ не заставил себя долго ждать – тот, кто хотел забрать голову предположительно американца.
– Секта, – повторил Мак, словно пытаясь распробовать слово, перебирая и смакуя его значения. – Что ж… можно и так сказать, если иметь в виду… – Дункан перенёс вес тела с одной ноги на обе, оттолкнулся плечом от косяка, вставая прямо и опуская руки, – …если иметь в виду немногочисленность её членов и скрытное их существование.
Несколько шагов, новый разворот – и Мак в новой вольной, почти расслабленной позе опёрся поясницей и ладонями о встроенный деревянный шкафчик позади себя и справа от штурвала. Взгляд его, почти исподлобья, не уступал по настойчивой пытливости взгляду Логана.
– Ты ведь уже понял, что не такой, как все? – вопрос был чистой формальностью, но горец не мог его не задать, перед тем как ответить новому знакомцу на его вопрос буквально жизни и смерти: – Я скажу тебе, что происходит: охота за головами. И за твоей головой, – веско добавил шотландец, слегка наклонивший лицо, на ощупь выдвигая ящик шкафчика и шаря в нём с подозрительным звяканьем, чтобы достать нож…
...и обхватить его лезвие второй согнутой ладонью, скользя ею по острой кромке короткого клинка.
– И за моей. – Дункан разогнул кисть, разворачивая её, чтобы показать глубокий порез. Пара густых красных капель нехотя упала на половицы. За это время еле-еле заметно засветившаяся будто бы сшивающими её крохотными голубоватыми разрядами ранка успела бесследно затянуться.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-11-09 23:15:30)

Нож, рассекший кожу и мышцы, больше не был нужен, и Мак аккуратно переложил его в неповреждённой руке, повернув кисть и спрятав клинок за запястьем – просто невежливо было вообще направлять его на собеседника лишнюю секунду. Пальцами на ощупь же хозяин баржи выдвинул ещё чуток ящик со столовыми приборами и с тихим звяком уронил слишком хорошо наточенный для обычного кухонного нож к вилкам и ложкам – они хранились тут, потому что иногда, в летнюю жару, капитанский мостик приятно было использовать в качестве именно веранды и обедать тут в холодке.     
Успел Дункан подумать, что вообще-то кровь на полу, пусть даже в столь малых количествах – непорядок, и надо бы капли затереть, вообще-то, (початая пачка влажных салфеток как раз шебуршала под пальцами толстым полиэтиленом), но не успел ничего сделать… потому что крови стало больше, но закапала она в другом месте рубки и не из-под такого банального оружия, как нож для резки провизии. Глядя на солидное лезвие, выросшее прямо из костяшки кулака, посерьёзневший до хмурости МакЛауд понял, что, кажется, пришла пора Логана удивлять. Дункан внимательно смотрел, так же почти исподлобья, не поднимая головы, губы шотландца сурово сжались – блеск металла в ране он заметил, растерялся, но виду не подал.
Мысли закружились в лёгком смятении – новый сосед действительно оказался не таким, как все, даже среди не таких, как все. Но и такой же, как все – Зов, к которому уже слегка попривыклось, МакЛауд слышал и сейчас, как всегда – сразу и извне, и из себя самого, как отзвук, как эхо. Он тоже бессмертный – это было базовым, главным фактом. Пусть настолько необычных особей прежде горец не видел, назвать его состояние изумлением всё же было нельзя – он немедленно сказал себе, что в теории Бессмертные – идеальный объект для всяческих модификаций тела – окончательно умереть таким подопытным даже в ходе самых бесчеловечных экспериментов не грозит, а значит…
То, что возможно в теории, рано или поздно будет проделано на практике, – мысль докрутилась сама, Мак только не оборвал её малодушно вместе с неожиданно ярким воспоминанием, неотчётливым визуально, но крайне острым эмоционально, обжигающим холодно страхом и отчаянием перед неодолимостью чужого безумия, коварного и безжалостного. – Стало быть, нашёлся ещё один сумасшедший доктор Уайльдер, который готов на всё, на что угодно. Даже убивать ради знаний, славы и, разумеется, грядущего счастья всего болезного человечества.
И чутьё, которому Дункан за сотни лет научился доверять, шепнуло тихо, но отчётливо – «и не один доктор». 
– Мутант... – снова задумчиво повторил за Логаном шотландец, чуть приподняв подбородок, но опуская ресницы. – Пожалуй, такое определение тоже подойдет на этом временном отрезке. Правда, справедливости ради стоит сказать, что я появился на свет на несколько веков раньше, чем это слово. Есть ещё немало тех, кто родился на тысячу лет раньше, на две…
Даже на пять, – усмехнулся про себя МакЛауд. – Однако это, конечно же, легенды и мифы Бессмертных и Наблюдателей, так мы всем и говорим.
– Ну уж прости за разочарование.
Дункан невозмутимо пожал плечами, отталкиваясь ладонями от столешницы и гибко разгибаясь, чтобы без малейшего страха повернуться к новому соседу спиной, и вытянуть-таки пару мокреньких, тонко пахнущих цветочной отдушкой салфеток из-под полупрозрачного клапана, подумал секунду, и вытащил ещё две, они сами так вытянулись, слипшиеся. Присев на корточки, он умолк, аккуратно собирая одним кусочком нетканого материала собственную кровь, а другим – вытер дубовую половицу начисто. То же самое произошло с пятном крови Логана – Мак не поленился. И только скомкав салфетки и бросая их в мусорное ведро уже, пробормотал:
– Твои когти хороши, не спорю... как говорится, «всё своё ношу с собой». Но снимут ли они голову?..
Он отпустил нажатую ногой педаль мусорки, крышка громко хлопнула в тишине паузы.
Он не забирал силу, даже если убивал себе подобных, если спрашивает, зачем головы, – МакЛауд не переспрашивал об очевидном, хотя позабавившим словцом отфыркнулся:
– Пепельницы…
Меньше всего его удивило предложение найти охотника до его, дункановой, головы по запаху. Как любили говорить Шекспир и Митос – «Есть многое такое, друг Горацио, что и не снилось…» В конце концов, даже наяву Мак видел немало – тот же великан Урса прожил в лесу вон сколько лет, и нюхом обладал – зверю иному на зависть.
– Не нужно никого искать, он сам вернётся, – шотландец усмехнулся, ногой же и двигая ведро подальше в уголок, – в удобное для всех нас время, уж будь уверен.
Вовсе не обязательно было говорить пафосное «Я не нападаю первым и убиваю, только обороняясь», хоть это и было правдой. Всё в своё время… – Дункан замер на миг, уперев руки в пояс, смигнул.
«Что будет, если вдруг останется один»? – хороший вопрос… ответа только он сам, горец, уже больше полугода не знал.
– Не волнуйся, на наш век, сколько бы он ни продлился, парней с мечами точно хватит. – Мак снова развернулся и пошел к двери, бросив невесело: – Кажется, выпить всё же необходимо. Кстати, сколько тебе лет?..

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-11-14 13:26:18)

…дольше, чем обычный человек, – только это было по-настоящему важно, и на эту реплику в ответ горец вновь обернулся в открытом опять дверном проёме, ожёг Логана горячим взглядом, кивнул и бросил кратко:
– Подожди, сейчас вернусь.
На то, чтобы ссыпаться по короткой однопролётной лесенке вниз – совсем уже в жилые помещения, плавно развернуться и нырнуть в дверь кухни-столовой-гостиной, копошась привычно в кухонном её конце, добираясь до стаканов в верхнем шкафчике и до немудрящей закуски в холодильнике, горцу потребовалась ну пара минут максимум. При этом он ещё старался не ходить мимо иллюминаторов. Чтоб голова в них не мелькала на радость караулившим любопытным.
Хозяйские заботы не мешали, а скорее, даже помогали Маку думать – и не только о том, чем напоить-накормить гостя, но и о нём самом. Естественно, он не был таким, металлическим, всегда – это шотландец уже понял, да и про эксперимент… ну точно. Странный это был разговор – стоило МакЛауду для себя сделать более-менее внятный вывод из получаемой информации и мысленно сформулировать очередную догадку, как собеседник озвучивал её, проговаривая вслух и подтверждая. При этом шотландец понимал, что никакой, даже бытовой магии в этом вроде бы удивительном созвучии догадок и фактов нет – исключительно логика и здравый смысл в действии.
Как и предполагал Дункан, кого-то тоже озарила вполне закономерная идея об идеальном подопытном, которого хоть на кусочки мелкие режь год подряд – не загнётся. И делай с ним, что хошь, как говорится, вплоть до полной замены всех костей по терминаторскому образцу. К тому же… раз такое нешуточное, полуфантастическое в рамках теперешней медицинской науки дельце провернули, и, по-видимому, даже не сегодня, занимался этим уж точно не одинокий доктор-маньяк. А вот относительно того, кто... вернее, что за толпа народа и труднопредставимая куча средств на оборудование, лаборатории и научные разработки за этим «удачным экспериментом» стоит – терялось для шотландца в плотном тумане гипотез.
Наблюдатели? Могли... – уже поднимаясь по ступенькам с посудой и немудрящей снедью, размышлял Мак.
Но Джо все эти годы утверждает, что они не вмешиваются, только следят. Однако, чтобы продуктивно следить, необходимо изучать объект слежки, исследовать.
Я верю Джо, но... он может элементарно не знать, он большая шишка в Ордене, но всё-таки не на самой вершине пирамиды... возникали же Отступники, и о них тоже узнали постфактум, по результатам действий. Искушение использовать Бессмертных как материал на пользу чего-то там слишком велико.   
Или это какая-то другая организация... – возник новый вариант неуловимой пока истины в темноволосой голове, – ...но, в любом случае, Наблюдатели, с их одержимостью системой тотального контроля за каждым Бессмертным, не могут быть совсем не в курсе того, что вытворяли с этим… когтеносцем.
Позвонить Джо. А лучше – по интернету связаться. Как только – так сразу.
МакЛауд поспел как раз к продолжению рассказа, снова появившись в дверях на капитанском мостике, кивнул ещё раз – потеря памяти даже для бессмертного – вещь возможная, бывало кое с кем.
Кира тоже не помнила ничего о себе… – расставляя запрошенные ещё когда стаканы, взглянувший с новым понимающим кивком на медальон горец слушал со всем вниманием, удивившись мельком: телепат? Что за хрень ещё? Впрочем, полно же на свете шарлатанов всяких, которые кем только ни назовутся, вымогая деньги у доверчивых. Хотя, вообще-то, в принципе, как поможет телепат при потере воспоминаний, если они стёрлись из мыслей, из сознания?..
Странно.
– Это Зов, – откликнулся Дункан, водружая тарелку с нарезанным сыром посреди столика и сам усаживаясь на прежнее место. – Запомни его, чувство это, оно не раз спасёт тебе жизнь. Так бессмертные ощущают друг друга, – облокачиваясь на столешницу, Мак усмехнулся без особого веселья. – Мать-природа позаботилась о защитных механизмах, невозможно подкрасться незаметно и снести башку. Мы узнаем о нашем навязчивом друге, если ему не хватит ума заявиться.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-11-15 17:59:54)

Однако получившаяся на якобы веранде диспозиция МакЛауду чем-то не понравилась.   
– Знаешь... а идём-ка выпьем в нормальном месте, нечего тут тулиться, как бедным родственникам. Да и таиться уже не имеет смысла. Идём! – вновь вставая, одной рукой шотландец прихватил только-только приземлившуюся донцем на низкий столик тарелку с закуской, а другой – бутылку Логана, прямо у того из-под носа, и, почему-то не сомневаясь, что за ним последует гость, дунул через капитанский мостик, быстро и легко сбегая по лестнице, сворачивая в кухну-столовую, водружая еду и напиток на середину большого обеденного стола и осёдлывая стул.

Потом Дункан почти зачарованно смотрел, как жидкость цвета тёмного янтаря с тихим, мерным бульканьем переливается из бутылочного горлышка в цилиндрическую стеклянную ёмкость. Уголки его губ дрогнули, но неясно – было ли это усмешкой, вызванной демонстрацией логановского кулака и шуткой про снайперские пули, или просто еле заметным мимическим движением, отразившим задумчивость.
Сколько раз он умирал от такого? Сколько раз сердце останавливалось и разрывалось прямым попаданием тех самых пуль самого разнообразного калибра? – горец почти всерьёз (в очередной раз) озаботился тем, чтобы начать вести статистику того, когда, сколько раз и по какой причине помер. А лучше попросту тряхнуть немного знакомых Стражей, пусть они в свою очередь тряхнут бумажками, всё равно ведь им всё известно – так чего ему время тратить и внеочередной перепросмотр собственной жизни устраивать? 
Поза примерного ученика – так можно было бы назвать посадку Мака, но ни одному школяру не позволили бы так далеко отодвинуть стул от стола и так низко наклониться, расслабленно, а может, устало опустив плечи и голову. Шевельнулось только предплечье правой руки и кисть, берущая стакан, и только чтобы приподнять его в жесте короткого салюта, шотландец оторвал локоть от столешницы:
– За знакомство, Логан. И пусть оно продлится без неприятностей для нас обоих.
Виски обожгло пищевод. Разумеется, трудно было удивить его вкусом уроженца тех мест, где едва ли не в каждом дворе, и уж точно в каждой деревне виски своего особого, старинного сорта. И конечно, неудивительно, что пластмассовый вкус недорогого виски фабричного производства глубокого и сильного впечатления на особого, старинного сорта шотландца не произвёл. Но, собственно, сейчас они и не гурманствовать на пару тут собирались, а просто... – от усмешки и воспоминания не осталось – МакЛауд, напротив, еле заметно нахмурился, опрокидывая в себя остатки огненной воды с родины – уж больно легко и правдиво мысль закончилась словами «тупо надраться».
– Кури, конечно, – не стукнув толстым донышком, Дункан поставил стакан. – Это же не опиум, вот с тем худо... заметил уже, что психоактивные вещества нас валят так же, как обычных людей? Почти так же.
Складка между тёмными бровями Мака обозначилась резче – он ещё не забыл, как метался зайцем по подземному гаражу с разворотами так, что только плащ вился позади, спасаясь от свихнувшегося старого друга за рулём микроавтобуса. «Беги, МакЛауд, спасай свою шотландскую юбку», – этот издевательский вопль из кабины до сих пор в ушах стоял. Проклятый белый порошок превратил бывшего храбреца Кулера в подлого зверя, которого пришлось уничтожить, элементарно спасая жизнь себе...
– Мне четыреста двадцать один… исполнится перед самым Рождеством, – сказал он мягко, машинально повернув приятно-прохладный стакан кончиками пальцев. – Думаю, уживёмся, и до пиратских казней дело не дойдёт. Смерть через утопление... довольно неприятна. – Горец слегка поморщился.

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-11-17 21:43:26)

План под кодовым наименованием «за-ради свежего приятельства надраться в зюзю», вроде бы, успешно воплощался – оба участника сего мероприятия виски глотали исправно, а Логану оно ещё и видимо нравилось. Мак спрятал усмешку – лишь краешки его рта дрогнули чуть заметно, перед тем, как сам горец сделал глоток и снова поднялся, чтобы подать гостю старинную, китайской тёмной бронзы пепельницу со стеллажной полки – ею пользовалась недавно фру Ульссон, но, разумеется, Дункан сразу же после её долгожданного ухода вытряхнул окурки со следами пунцовой помады. Будто улику, – снова усмехнулся про себя шотландец, звучно прокатывая донцем тяжеленной до неуклюжести ёмкости по полировке стола перед гостем и отмечая, что тот вообще всерьёз и на всю катушку наслаждается жизнью – не самым плохим алкоголем, сигарой, в меру тёплым и прохладным помещением, чисто прибранным, безопасностью...
Наш человек, – теперь внутренняя ухмылка серьёзного и спокойного горца, опять усевшегося напротив будущего соседа, но уже в более свободном положении тела, стала одобрительной: – раз привелось, выпала минутка, надо просмаковать её максимально – кто знает, доведётся ли ещё вот так мирно посидеть-выпить-покурить. – Мак откинулся на спинку стула, снова складывая руки на груди и изучающе посматривая на когтистого мистера. «Закрытая» якобы поза Дункана ничего такого не означала негативного, типа недоверия или ожидания неприятностей от визави, во всяком случае, сознательно шотландец ничего эдакого не ощущал, ему просто так сиделось удобнее.       
– Да, аккуратист, – невозмутимо, с лёгкой улыбкой, коснувшейся пока только губ, но не глаз, подтвердил МакЛауд, – жизнь научила. Наводя порядок, изучаешь и отслеживаешь собственную территорию, приводишь её в самое оптимальное для своих целей состояние. Для бойца это важно.
О, а число прожитых горцем лет, кажется, всё-таки американца (Мак пока решил считать его таковым) всё-таки поразило, судя по интонации. Сам же Дункан вернулся к мелькнувшей на периферии ума, но всё ещё не примелькавшейся мысли о парадоксе: живут они, вроде, долго, времени для того, чтоб подобные простые и мелкие радости бытия приелись, куда как больше, чем у обычных людей, однако воспринимаются такие якобы пустяки гораздо полнее и острее.
Жизнь на острие клинка… – вспомнилась пышноватая фраза одного из знакомых горца. Пафосно, будто девиз на гербе какого-нибудь амбициозного шевалье, но по сути верно.
Кстати, о клинках… – бровь Мака выгнулась удивлённо:
– Вот как?.. Японский меч – это прекрасно и любопытно, я, пожалуй, не прочь взглянуть. – Тёплая усмешка добралась и до карих глаз. – Да брось, какие там дурные знаки… уж на что я шотландец суеверный… был им когда-то, и то никогда про такое не слышал. В ответ, если хочешь, свой тебе покажу, могу даже из ножен не вынимать, хотя тогда ты не увидишь почти ничего, ножны у моей катаны скромны донельзя. – Ещё один внимательный взгляд проскользил по лицу Логана. – Если угодно, могу даже посмотреть, насколько древний у тебя меч, потому что я по жизни этим и занимаюсь примерно – оцениваю возраст и ценность старинных вещей. – МакЛауд взял свой стакан, и спокойно договорил, поднося его к губам: – Я антиквар.  
И острый вбирающий взгляд поверх ёмкости с виски.
Что вы на это скажете? Как вам это понравится? Кот из дому – мыши в пляс? 

Отредактировано Дункан МакЛауд (2013-12-03 01:17:32)

Удовлетворенный тем, что при упоминании выбранной им профессии в глазах будущего и теперь уже несомненного соседа не промелькнуло алчной искорки, и значит, можно было быть спокойным за целостность ассортимента лавки, Мак спокойно допил виски, зажевал его сырным ломтиком, вспомнив, что нормально позавтракать он сегодня так и не удосужился. Так, чашку кофе после занятий на палубе, а есть не хотелось… да и жить-то с утра особо не хотелось. Выходит, спасибо товарищу Логану за наше… пробуждение аппетитов.
– Да, женщины наведываются. – Мак со спокойной улыбкой потянулся за вторым сырным лепестком. – Без женщин жить нельзя на свете, нет. Во всяком случае, я обета целомудрия не давал… – он бодро хмыкнул. – А предпочтения… красивые и достаточно умные для того, чтоб уйти, не дожидаясь времени, когда присутствие становится неприятным.
Столбик пепла рассыпался в белесую пыль на дне бронзовой раковины, Дункан качнул головой – американцу тоже удалось его удивить – учуять фру Ульссон по запаху – это надо же такое! Конечно, духами она поливается нещадно, но была-то вдовушка не меньше недели назад, на свежем морском воздухе выветрилось же всё…     
Сыр, вопреки всем кулинарным и этикетным уложениям, отлично жевался под виски, опять же – кто бы мог подумать! – горец сам себе поухмылялся, вспомнив неожиданно Кристин, которая, вот уж точно – не обошлась бы без ядовитой шпильки на тему того, что дикарём Дункан родился, дикарём и помрёт. Однако пока он был твёрдо убеждён, что помирать не только ему рановато, но и соседу час еще не пришёл, так что  уж завтра они будут по всем правилам вкушать пищу, раскаиваясь (лицемерно, ясен-пень!) в своей сегодняшней невоспитанности.
– А зачем мне врать? – озорно усмехнулся Мак, разливая остаток-ещё-и-вовсе-не-остаток из бутылки. – Мы, антиквары, народ честный, и правду тоже красиво сказать умеем. – Он невысоко отсалютовал стаканом и вдруг посерьёзнел: – Знаешь, в последние десять секунд боя надёжность меча ещё важнее. Вот за неё и выпьем, пожалуй, а уж потом пойдём мечи смотреть.