1.  Имя\Псевдоним:    
Чезаре дель Неро, Ульрих фон Рахенау, Ворон.

2.  Пол:
Сильный.

3.  Возраст:   
Появился на свет божий из белоснежного свертка в плетеной корзине 8го августа, 1425 г. от Р.Х. В три часа пополудни глотнул соленого морского воздуха на широком подоконнике каза дель Рагуса, палаццо с двумя горностаями на воротах, заорал возмущенно и зло, и был отдан на руки кормилице.
Последние пять с изрядным хвостом веков выглядит на 30-35 лет.

4.  Принадлежность (Смертный\Бессмертный):   
Бессмертный.

5.  Внешность:   
Длинное, узкое, тронь – порежешься, чуть асимметричное лицо, светло-голубые, с зеленцой, глаза. Внушительный породистый шнобель, заставляющий задерживаться оценивающие и любопытные взгляды наивных дев, свято убежденных в истинности слухов о пропорциональности размеров носа и иной части мужского тела. Недлинная шевелюра цвета адовой смолы, приправленной каплей венского кофе. Светлая кожа на тщательно выбритых скулах отдает в синеву. Тонкие губы, богатые сотней оттенков улыбок. Живая мимика, мягкая жестикуляция, негромкий, вкрадчивый голос, сдобренный легкой хрипотцой дорогого табака – все это вместе плетет вокруг собеседника мягкую, невидимую и неосязаемую сеть. Паутину доброжелательности, сопричастности, доверия.
Длинномерное жилистое тело одинаково удачно облегают как строгие классическое костюмы, так и рубашки, фраки, сюртуки немыслимых фасонов и расцветок. Неудивительно – все они шьются у одного и того же портного, за много лет изучившего как вкусы, так и особенности фигуры клиента. Почти всегда на пальцах изобилие массивных колец и перстней, в ухе часто покачивается серьга.

6.  Характер, темперамент, тип мышления:   
Тщательно поддерживает образ великосветского фрика – экстравагантные выходки, броские костюмы, резкая смена манеры поведения. В зависимости от настроения, необходимости и ситуации может быть шумен, вульгарен и экзотичен, как цыганский табор вздумавший заняться свальным грехом в шапито странствующего цирка уродов, или вежлив, тактичен и безукоризнен, как серебряный сервиз восемнадцатого века на столе королевы Виктории во время официального приема. Единственно, каким не может себе позволить быть - это скучным. Эгоцентричен всегда и во всем, хоть и маскирует это под личиной доброжелательности. Первопричина, основа и мотивация любого поступка – «я хочу». Суеверен, мистичен, наполнил свою жизнь мелкими ритуалами, от которых часто зависят настроение и принимаемые решения. В личном общении мягок, обаятелен, легко завоевывает доверие, у многих создается впечатление, будто они были знакомы всегда, уже после пары встреч.
Азартен, зависит от адреналина, но в любых играх предпочитает устанавливать свои правила. Играет с людьми, играет людьми, играет в людей. Провокатор. Считает, что из любой мышеловки должен быть выход, но только  один. Осознанно жесток, получает удовольствие от чужой боли. Иногда впадает в состояние берсерка, подобно кунице, попавшей в курятник, и тогда уже не может остановиться никак. Людей, которые неприкосновенны для него в этом состоянии можно пересчитать по пальцам одной руки. И плевать на последствия.

7.  Место жительства:     
Владелец сети элитных бутик-отелей в Старом Свете, часто останавливается в них.

8.  Особенности персонажа:
Профессинальный солдат, садист по призванию и велению души. Эксцентричен, эпатажен, велеречив. В качестве оружия использует все, что подвернется под руку от пластиковой одноразовой вилки до винтажно-антуражных реплик средневекового фальшиона. Не чурается перекладывать обязанности на плечи помощников. Может цитировать Ницше, а может Вийона, без купюр. Любит встраивать в выспренный диалог внезапный красочный оборот из перлов обсценной лексики.

9.  Профессия, род деятельности и пр:    
Наемный военный, владелец сети мини-отелей.

10. Биография:   
Первая четверть века пятнадцатого стала прошлым, хоть и пока еще недалеким, когда в доме одной генуэзской куртизанки, уверенно выходящей в элиту этой профессии, появился младенец, спустя неделю окрещенный, как и полагалось традицией, в ближайшей церкви, которой по случайному стечению обстоятельств оказался собор Сан-Лоренцо*. После чего, тихо и довольно булькающий от купания в прохладной купели жарким августовским днем, юный Чезаре был уволочен кормилицей в каза дель Рагуса, точно кусок сыра в мышиную нору. Хотя, сравнение с норой здесь, пожалуй, неуместно. Назвать этот дом бедненьким, но чистеньким, или скромным, но достойным, мог бы разве что записной враль, да и тот бы наверное поперхнулся на первых же словах. Его владелица, Франческа д`Арагона, стремительно приближалась к пику своей популярности как среди отцов славного города Генуя, так и среди наиболее достойных и состоятельных его сынов, не делая различий между первыми и последними. Абсолютно не соответствуя принятым стандартам красоты* – Франческа была высока ростом, худощава, с большим тонкогубым ртом и крючковатым носом - она ломала любые шаблоны и стереотипы тонким умом и юмором, отточенным не хуже бритвы цирюльника. И достойные негоцианты, вдохновенные поэты и дородные кардиналы дождем спелых яблок сыпались к ногам этой лукавой Евиной дщери.
Сама куртизанка и дочь куртизанки, она шагнула на эту стезю в юном возрасте. Начав едва ли к 18, через четыре года она уже уверено принадлежала к элите этой профессии, и значилась в реестрах как cortigiana onesta, то есть «достойная куртизанка»*, и была внесена в список «Il Catalogo di tutte le principale et piu honorate cortigiane di Genova»*. Тяжелая роскошь жилища пленяла состоятельных купцов, жаждущих высокого и низкого в одном флаконе, статуи и картины ссорились за лучшее место, порок и духовность, вкупе с высоким искусством мирно уживались в доме девицы ангельской с бесовым языком.
Материнство заставило ее обаяние заиграть новыми красками. Поклонники увлеченно возились с на удивление флегматичным и тихим младенцем, умиляясь и втайне рассчитывая произвести впечатление на мать. Поскольку куртизанка не говорила прямо, кто же был отцом ее дитя, то несколько достойных жителей Генуи и Милана почитали его своим. Даже вышел некоторый конфуз, когда юного Чезаре признали своим сыном одновременно трое совершенно разных мужчин. Франческа быстро уладила конфликт, поговорив с каждым из потенциальных отцов наедине. Что именно она говорила, не расслышали даже чуткие ушки служанок и компаньонок, но никто не ушел обиженным.
Юный бастард тихим ангелом позировал бесчисленным художникам и скульпторам, заполонявшим дом матери. Привык ходить полуобнаженным или нагим совсем в любое время года. Изображая херувима, зубрил чопорную латынь и медоточивый арабский, ибо, по словам достопочтенного Филиппо Строцци, флорентийского негоцианта, казненного позже Козимо Медичи* за длинный свой влюбленный язык, познать язык цифр можно, лишь научившись мыслить на языке того народа, что придумал ноль. Цитировал Платона и Аристотеля на их родном языке, помогая матери очаровать очередного поклонника затейливым сонетом. Терзал воловьи жилы на тонком стане перламутровой лютни, которую обозвал про себя «дурной жемчужиной». И по вечерам, перед вечными праздниками званых ужинов, вычесывал тяжелые кудри все еще молодой куртизанки, втайне радуясь, что матери не приходит в голову, как ее компаньонкам, девицам, вьющимся вокруг Франчески, как синицы вокруг соловья, подкрашивать смоляные кудри в модный светлый. И так часть нижних комнат пропахла казалось навечно собачьей мочой, которая считалась лучшим красителем.
Чезаре нашел себе учителя фехтования из Силезии и поставил условием – говорить по-немецки. Чем дальше, тем больше, к пятнадцати годам бастард перепробовал все возможные развлечения, которые позволяет тугая мошна и стайка девиц под рукой. А на исходе пятнадцатой его зимы Лукавый шепнул: «И долго ты еще собираешься прохлаждаться?». Юный дель Неро сгреб пожитки, набил пояс дукатами, и, лиха беда начало, умчал в Кремон, где после нескольких лет муштры «подай-принеси-выправи бумаги-пошел к черту» стал одним из кондотьеров Франческо Сфорца. Припасенных монет хватило и на хороший доспех и на дорогого коня, чтоб не глотать пыль в пехоте, царице полей и главной кладовой военного мяса. Европа расстелилась перед ним доступной девкой – протяни руку и бери. И он брал. Романья, Марка, Милан, Монтольмо. Саксония, Силезия, Вена. Вот только лавры Сфорца, Малатесты* и им подобных не давали покою и гнали все вперед и вперед, брать больше, рисковать, набрать собственный полк, и, глядишь, отхватить себе в будущем город или провинцию.
К двадцать седьмому году жизни пункт насчет собственного полка уже был практически осуществлен, не хватало лишь денег, в которые надо было превратить часть приза, взятого в последней кампании – толстобокая торговая гатта*, груженая зерном и маслом, и неторопливый неф*, готовый бежать в Каффу* с грузом рабов. Продавать их там же, в Урбино или Генуе значило лишиться любого намека на прибыль. Но, если рискнуть и потратить пару месяцев на то, чтоб продать и груз и корабль ромеям, то можно было взять хорошую цену. А за мальчиков рабов лучшую цену всегда давали османы. Искус перевесил здравый смысл и осторожность и в конце марта Чезаре дель Неро, кляня всех известных ему святых, зеленый от качки, отплыл в Константинополь.
Успев меньше чем за неделю до начала блокады, кондотьер поставил свечу святому Николаю* – гатту с продовольствием оторвали с руками, но вот почти три сотни мальчишек надо было куда-то девать. И чем быстрее, тем лучше, ибо каждый день уходил в минус по прокорму, что в уже осажденном городе было чревато. Но и отдавать их за бесценок не имело смысла. Чезаре носился по Галате, как ужаленный, пытаясь решить десяток проблем сразу, и в двадцатых числах мая слег с жесточайшей лихорадкой.
Эта самая лихорадка и подвела его, когда османы ворвались в город, огнем и мечом превращая Константинополь в Истамбул – еще качающегося от слабости кондотьера пронзили сразу три янычарских клинка, но накатившееся с соседней улицы городское ополчение заставило турок бросить мертвое тело даже не обобрав. Так, через пару часов, для генуэзского кондотьера началась новая, непонятная жизнь. Его вояки считали его заговоренным и втайне надеялись урвать кусок его удачи.
Через почти два десятка лет Чезаре нашел себе наставника-бессмертного в Силезии. Уже много позже в Германии он часто пользовался его фамилией, называя себя Ульрихом фон Рахенау.
Остальные шесть сотен лет своего существования он менял одну войну на другую. Локальные конфликты, приграничные свары, мировые войны, миротворческие миссии. Ворон перепробовал все. Он был на подписании Виттенбергской капитуляции, и в качестве награды получил земли в Мюльберге, но потерял их после Аугсбургского мира. Вместе с Гизом резал гугенотов в Шампани, в битве при Сен-Дени лишил головы коннетабля Монморанси. Во время тридцатилетней войны вдохновился принципами ордена Иисуса Сладчайшего и даже был знаком с самим Игнасием Лойолой, почерпнув у достойного мужа немало интересных идей.
Не пропустил ни семилетней войны, ни Австро-Турецкой. Менял имена, менял полки, время от времени «умирая» и возвращаясь в другой стране. Во время первой и второй мировых войн принял сторону проигравшего государства, но не жалел об этом – немецкий язык за это время стал ему родным, а имя Ульрих привычнее Чезаре, Анри, Генриха и многих прочих, что он примерял на себя за прошедшие столетия. Oberstleutnant (подполковник) фон Рахенау под началом Германа Лефлёра, главы исследовательского отдела Аненербе героически пал на поле боя уже в самом конце войны, когда войска союзников подходили к Берлину. Через пару лет Ульрих фон Маловиц появился в Брно и тихие двенадцать лет проработал преподавателем на кафедре военной истории. После были французский иностранный легион, наемные войска в африканских конфликтах, Черногория, Сербия, Сирия и Ирак. Тем временем отложенные в сороковых годах средства, вложенные в развивающуюся сеть элитных отлей по всей Европе, приносили своему владельцу, снова взявшему фамилию Рахенау, не огромный, но вполне внушительный доход.
________

11. Сексуальные предпочтения персонажа:   
Неразборчив.

12. Связь:   
В ЛС администрации.

13. Планируемая интенсивность посещения форума:
По мере надобности для игры.