Бальдур
Выкладываю должок))
Хотела ведь отделаться несколькими строчками, но... противная Муза видно решила мне доказать, что мои тайные желания совсем не совпали с моими реальными)) Короче, Остапа не просто понесло, а занесло вполне конкретно!)) Вот.
Сказка, навеянная ночью.
Было это в одном сказочном-пресказочном и немного волшебном царстве, или королевстве, но уж точно побольше княжества. Это если от старого и могучего дуба, что растет на тринадцатом холме, в тринадцать часов пополудни поворотить на север, да отсчитать тринадцать раз по тринадцать шагов задом на перед и не забыть плюнуть тринадцать раз через левое плечо, то и очутитесь вы как раз перед тринадцатыми воротами, в кои следует стукнуть тринадцать раз – и, считайте, вы на месте. А посередине земли этого царства, на перекрестке тринадцати дорог, окруженный тринадцатью рвами с тринадцатью мостами, стоит прекрасный замок. И, естественно, в этом замке тринадцать прекрасных, просторных комнат, двенадцать по кругу и одна, самая большая, в центре. И венчают этот замок тринадцать гордых шпилей, по числу комнат, украшенные каменьями самоцветными, но не в этом кроется загадка этого замка.
А знаменит этот замок тем, что обитают в нем привидения, причем привидения эти особенные. Четыре загадочных привидения делят между собой сутки поровну и никогда не встречаются друг с другом, ибо, как только исчезает одно, появляется следующее. Этот порядок поддерживается глухим боем старинных часов, стоящих в главной, самой большой комнате замка. Часы бьют ровно четыре раза в сутки, но начнем мы с девяти часов вечера – вместе с последним ударом старинного механизма появляется в первой комнате первое привидение – это сама Ночь в образе таинственной Черной Вдовы и зовут ее Альбер. Одета она, как и полагается вдове, во все черное – закрытое платье в пол, лицо скрыто под густой вуалью, плавно переходящей в длинный шлейф, пушистое боа из черных перьев в неверном свете одинокой свечи кажется состоящим из змей, что могут до смерти ужалить несчастного, посмевшего приблизиться без разрешения. Лишь глаза вспыхивают иногда из-под вуали таинственным светом неведомых звезд, да отражает призрачный свет черный оникс большого старинного перстня на руке. Медленно и молча проходит Альбер-Ночь по двенадцати комнатам, и со следующим боем часов, в три часа утра, растворяется в центре тринадцатой, самой большой.
А в первой комнате в эту же секунду появляется второе привидение – это Утро, тихое и спокойное, в образе Прокуратора Иудеи Понтия Пилата, и зовут его Бальдур. Одет он в ослепительно белый хитон и белый плащ с кровавым подбоем. Дорогая пряжка, скрепляющая плащ, украшена кроваво-красным рубином и такой же камень сияет в массивном кольце на левой руке. Завораживают серые глаза на бледном лице, кажется, их взгляд видит души насквозь. Непоколебимо и размеренно совершает Утро-Бальдур свой путь по двенадцати комнатам и со следующим боем часов, в 9 утра, растворяется в центре тринадцатой.
А в первой комнате возникает следующее привидение – это День в образе Северного сияния и зовут его Екатерина. Длинное, переливающееся всеми цветами радуги, платье и шляпа, кажется, сотканная из блеска звезд. Радужные опалы в длинных серьгах и такое же кольцо завершают образ – это сама Природа предстает перед нами в своем эмоциональном движении. Не спеша и по-хозяйски обходит Екатерина-День все комнаты и с очередным боем часов, в 3 часа дня, растворяется в центре.
А в первой комнате уже появляется четвертое привидение – это Вечер, в образе самого Вожделения и зовут его Саманта. Алое длинное платье со шлейфом, сидящее точно по фигуре, изящный вырез сзади будит воображение и притягивает взгляды. Вожделение – да, но не вульгарность. Желание – да, но не похоть. Черная маска в пол-лица, кулон со шпинелью насыщенного винного цвета да такое же кольцо завершают этот образ. Плавно и неторопливо проплывает Саманта-Вечер по заведенному пути, что бы в 9 часов вечера исчезнуть в центре, дав начало новому циклу.
И кажется, ничто не могло поколебать этот извечный порядок следования, но как и положено, в сказках случаются неожиданности. И в данном случае неожиданность предстала в образе никчемного Короля этих земель, персонажа совершенно неприметного и нужного только для того, что бы регулярно заводить старинные часы – но из-за своей никчемности он и с этим простым заданием однажды не справился. Не завел он вовремя часы – то ли склероз его настиг, то ли прогулял больше положенного по погребам замка и напился в стельку, только однажды, в 3 часа утра не пробили часы положенных им ударов, и не смог Альбер-Ночь раствориться в центре тринадцатой залы. Удивленно застыл он на месте, ибо нарушался привычный порядок мира, а что в этом случае делать, никто и не знал толком. А Утро-Бальдур уже начал свой привычный путь. И закончил его, как и было всегда положено, в тринадцатой зале, где и обнаружил, с не меньшим удивлением, своего предшественника. И опять не пробили часы положенного им, и теперь уже два привидения кружили по зале, сходясь в таинственном танце-ритуале, знакомясь и общаясь. А к ним уже двигался День-Екатерина, медленно отсчитывая комнату за комнатой и потрясенно замерев на середине последней, узрев своих таинственных собратьев. И опять не дождались они боя часов и закружились в медленном хороводе, а Вечер-Саманта уже была в пути. Но часы так и не пробили и четыре сущности, которые никогда не встречаются, радостно знакомились и общались друг с другом. Кружились они в хороводе и вместе, и попарно – Саманта с Альбером, Бальдур с Екатериной, или Саманта с Бальдуром и Альбер с Екатериной, а то и Саманта с Екатериной и Альбер с Бальдуром. А какое дело привидениям до людских условностей?
И так им понравилось проводить время вместе, что решили они отныне каждую пятницу собираться в тринадцатом зале вместе и кружиться в танце. А по пятницам, которые выпадали на тринадцатое число, устраивать здесь грандиозные балы. И хотя Король, конечно, проспался и завел часы, ничто не мешало им уже встречаться, ибо заведенный порядок был однажды нарушен и в их мире установился новый, какой они сами пожелали.
А Король? Да про него вообще все забыли, за ненадобностью. Он только однажды проговорился какому-то прохожему, за бутылочкой вина, что самые красивые, шикарные и утонченные подвязки оказались у Черной Вдовы-Альбера, он в щелочку подсмотрел во время бала.
Отредактировано Екатерина Ушакова (2015-06-05 16:58:49)